Создатель звезд

Мрачный прогноз судьбы Homo Sapiens появился примерно в то же время, когда собственное развитие Джона привело его к глубокому духовному кризису. Через несколько недель после описанного мной разговора он, казалось, окончательно погрузился в себя и стал избегать общения даже с теми, кто считал себя его другом. Былой интерес к окружавшим его странным существам пропал. Его ответы на любые вопросы стали необычайно краткими, за исключением редких случаев, когда он внезапно становился враждебным и высокомерным. Иногда он как будто жаждал понимания, которого не мог найти. Порой он убеждал меня отправиться с ним на дневную прогулку по холмам или в вечерний поход в театр, но после нескольких отчаянных попыток изобразить нормальный разговор впадал в молчаливое отчаяние и едва ли слышал мои попытки вести беседу. Порой он подолгу ходил по пятам за матерью, так и не находя, что ей сказать. Пакс невероятно беспокоило его состояние, и из-за этого печального безмолвия она начала даже опасаться, что «его мозг начал сдавать». Она рассказала мне, что однажды ночью услышала в его комнате какой-то шум и заглянула, чтобы узнать, в чем дело. По ее словам, Джон «плакал как ребенок, который не может оправиться после кошмара». Она долго гладила его по голове и упрашивала рассказать, что его тревожит. Не переставая всхлипывать, он ответил: «О, Пакс, мне так одиноко!»

Джон находился в таком плачевном состоянии долгие недели и в конце концов пропал из дома. Родители уже привыкли к его долгим отлучкам, но на этот раз они получили открытку с почтовым штемпелем Шотландии, в которой было написано, что Джон решил устроить себе каникулы и «еще некоторое время» не планирует возвращаться домой.

Спустя месяц после его исчезновения, когда мы все уже начали беспокоиться за Джона, мой знакомый, Тед Бринстон, который знал о пропаже, рассказал, что его приятель по фамилии Макуист, скалолаз-любитель, повстречал в горах Северной Шотландии «странного дикого ребенка». Он предложил познакомить меня с этим Макуистом.

Через какое-то время Бринстон пригласил меня отобедать с ним, пообещав, что Макуист и еще один его приятель-скалолаз, Нортон, тоже будут присутствовать. Когда мы собрались вместе, я с неудовольствием обнаружил, что они не желали рассказывать о случае, который стал причиной нашей встречи. В конце концов алкоголь и, возможно, мое беспокойство за Джона переломили это нежелание.

Макуист и Нортон исследовали редко посещаемую гряду скал в Росс-энд-Кромарти, на несколько дней устанавливая палатки у подходящих ручьев или озер. В один очень жаркий день друзья взбирались по травянистому склону одной из гор (название которой они наотрез отказались сообщить) и тут услышали странные звуки, которые, судя по всему, раздавались с противоположного конца узкого ущелья справа от них. Их так заинтересовал этот наполовину животный, наполовину человеческий голос, что они решили узнать, чей он. Спустившись вниз, к текущему по дну ущелья потоку, они увидели, что у водопада сидит совершенно голый мальчишка и то ли поет, то ли завывает. Эта картина выглядела так странно, что у обоих, как признался Макуист, «мурашки по коже поползли». Увидев их, существо бросилось прочь и исчезло среди березовой поросли. Они какое-то время его искали, но так ничего и не обнаружили.

Спустя несколько дней они рассказали об этом происшествии в небольшой таверне. Один из местных жителей, рыжебородый детина, который уже успел здорово набраться, немедленно припомнил еще несколько баек о встречах со странным ребенком – если он и впрямь был ребенком, а не каким-нибудь кельпи. Один из племянников собственной его невестки как-то погнался за этим созданием и видел, как оно прекратилось в клок тумана. А другой столкнулся с ним лицом к лицу и говорил, что глаза у того – что пушечные ядра и черные как пропасть!