Создатель звезд

Я посмеялся над его предсказанием. В ответ Джон устроил мне целую лекцию об экономике и состоянии западного общества – о том, что стало лет через десять общепризнанными теориями среди самых продвинутых исследователей социальных проблем. После этого он объявил: «Мы вложим половину нашего состояния в легкую промышленность Великобритании: двигатели, электричество и так далее, потому что эти отрасли всегда развиваются сравнительно быстро. Остальное используем для игры на бирже».

«И, подозреваю, все потеряем», – проворчал я и решил попробовать иной способ убеждения: «Не слишком ли банально такое зарабатывание денег для Homo Superior? Кажется, ты все-таки тоже поражен вирусом стяжательства. Иначе твое стремление не объяснить».

«Все в порядке, мой старый добрый Фидо», – успокоил меня он. (Примерно тогда он начал называть меня этим прозвищем. Когда я попытался было протестовать, он заверил, что произносит таким образом слово Φαίδων, которое, по его словам, происходило от греческого «гениальный».) «Все в порядке. Я все еще в своем уме. Мне наплевать на деньги сами по себе, но в мире Hom. Sap. есть только один быстрый способ получить власть – получить деньги. А значит, мне нужны деньги, и очень много. Не фыркай! Мы неплохо начали, но это только начало».

«А как же «развитие духа», о котором ты столько говорил?»

«Это моя конечная цель, так и есть. Но ты, кажется, забываешь, что я всего лишь ребенок, к тому же неразвитый, особенно в том, что по-настоящему важно. Я должен сделать все, что могу, прежде чем браться за вещи, которые пока не умею делать. Я могу готовиться – получая, во-первых, опыт, а во-вторых, независимость. Понимаешь?»

Его решимость, очевидно, была непоколебима. С тяжелым сердцем я согласился выступить в качестве финансового агента Джона. И когда он, вопреки моим советам, начал настаивать на участии в ряде самых диких финансовых операциях, я вынужден был признать, что как дурак посчитал его кем-то большим, чем просто ребенком, пусть и не по годам умным.

Интерес к финансовым операциям возник у Джона не столь спонтанно, как тяга к изобретательству. И в конце концов оба вида деятельности становились в значительной мере средством в деле изучения человеческого общества и установления связей, которых становилось все больше по мере его взросления. В его операциях по покупке и продаже акций была определенная рассеянность и медлительность, которые меня, как его агента, раздражали. Но хотя большая часть нашего общего состояния и была записана на мое имя, я не мог заставить себя действовать без его согласия.

В течение первых шести месяцев спекуляций мы потеряли гораздо больше, чем получили. Джон наконец осознал, что если мы продолжим в том же духе, то потеряем все. Узнав об особенно разорительной неудаче, он разразился проклятиями: «Черт! Это значит, что мне придется отнестись к этой ужасно скучной игре серьезнее. А столько еще надо сделать, гораздо более важного для будущего. Кажется, мне может быть так же трудно побить Hom. Sap. в этой игре, как человеку – превзойти обезьяну в акробатике. Возможно, мой разум не лучше приспособлен для джунглей финансового мира, как человеческое тело – для джунглей настоящих. Придется придумать какую-то хитрость, так же как человечество придумало способ обойти сложности акробатики».

Совершив по неопытности какую-нибудь серьезную ошибку, Джон никогда не пытался скрыть это факт. Так и на этот раз он спокойно признал, не пытаясь ни обвинять, ни оправдывать себя, что он, превосходивший силой своего интеллекта любого человека, был обманут мелким мошенником. Один из его знакомцев, видимо, предположил, что за интересом Джона к спекуляциям стоит неизвестный взрослый человек с деньгами, которые он хотел бы вложить, и использовавший ребенка как шпиона. Мошенник старался поддерживать с Джоном дружеские отношения и между делом болтал о своих финансовых «начинаниях» – при этом взяв с мальчика слово никому о них не рассказывать. Таким образом, Homo Sapiens совершенно запудрил мозги Homo Superior. Джон настаивал на том, чтобы я вкладывал крупные суммы денег в предприятия, которыми заведовал его друг. Сначала я отказывался, но Джон убедил меня в том, что его «источник гарантировал невероятный куш», и в конце концов я сдался. У меня нет желания перечислять все наши злополучные вложения. Достаточно сказать, что мы потеряли все, чем рискнули, после чего «друг» Джона исчез.

После этой неудачи мы какое-то время воздерживались от игры на бирже. Джон проводил много времени вдали от дома и своей мастерской. Когда я спрашивал, чем он занимается, он обычно отвечал: «Изучаю мир финансов», – но отказывался углубляться в подробности. В то же время его здоровье стало ухудшаться. Пищеварение, которое всегда было его слабым местом, стало причинять особое беспокойство. Кроме того, Джон начал жаловаться на головные боли. Очевидно, он вел не самый здоровый образ жизни.