Создатель эхоров. Клан (СИ)

Здесь уже засучили рукава мужчины, принявшись отстаивать своих молодых родственниц, точнее их право породниться с одним из самых известных в последнее время эхоров страны.

*****

На то, чтобы местным обсудить моё предложение и определиться с кандидатурами по нему, у них ушло больше суток. Считай, что два дня, так как вердикт мне сообщили поздно вечером, чуть ли не перед сном. В общем, грубо говоря, я три дня провёл просто так, тратя своё драгоценное время. Раскольники всё в своей жизни делали с душой, вдумчиво, тщательно взвешивая каждый шаг. Вот и в моём случае так же случилось. В первые сутки после того, как я переговорил в первый раз с Пантелеем Владимировичем, он разослал весточки соседям, которые обитали в хуторах вокруг озера. Хорошо хоть, что использовал радиостанцию, а не посыльных. А хуторские добирались на автомобильном транспорте, не на гужевом или пешком на лыжах. Глава администрации ещё дважды приходил ко мне с уточняющими вопросами, самые важные записывал в блокнот.

Показывать своё умение мне предстояло на некой Ковалёвой Ольге, статной женщине тридцати пяти лет, довольно красивой, обладающей очень тонкой талией. На мой взгляд, её слегка портили излишне широкие бёдра, которые визуально делали стройные ровные ножки короткими. Зато грудь нивелировала это впечатление своим шестым размером, совсем не испорченным возрастом и родами. Ну, или её хозяйка ловко прятала недостатки (например, отвисание) с помощью одежды и бюстгальтера.

Пришла она ко мне с синяком под левым глазом, который достаточно умело был скрыт косметикой, и припухшей губой. То ли дебаты прошли не в совсем мирном ключе и право стать эхорой пришлось выбивать кулаками, то ли, её муж был против отпустить ко мне свою супругу, подозревая невесть что.

– Что нужно делать? Раздеваться? – спросила она и покраснела.

– Верхнюю одежду точно нужно снять. Возможно, будет жарко во время процедуры, – ответил я, намекая на толстую кофту, которая была надета под светлым овчинным полушубком.

Женщина расстегнула пуговицы на одежде и быстро сняла, оставшись в платье с глухим воротом, которое чем-то напоминало платья казачек из «Тихого Дона», кадры из коего всплыли сейчас в моей памяти. В этот момент-то я и приметил её грудь.

«Если ей галстук повязать, то он практически параллельно полу будет лежать на платье», – мелькнула у меня мысль.

Вообще, в мире, где кругом одни сиськи, бюсты, груди, ничего другого не остаётся, как замечать их и оценивать, хотя, казалось бы, от такого количества всё должно быть наоборот. Впрочем, может местные мужчины так и поступают, привыкнув с детства к этой картине, а мне, человеку из другого мира, до этого момента ещё ой как далеко.

– На раскладушку ложитесь, пожалуйста, – попросил я, и когда пациентка устроилась на ней, занял рядом с ней место в небольшом самодельном кресле, обитом кожей с наполнителем из пакли или шерсти, судя по ощущениям. Самодельное оно и есть самодельное, хотя выглядит очень даже ничего.

Незадолго до прихода Ковалёвой, я сделал себе инъекцию стимулятора, и сейчас энергия из меня только что из ушей не вытекала.

«Кстати, нужно будет на ком-нибудь из курсанток попробовать всё наоборот. Вдруг с одного укола удастся сдвинуть сразу на пару рангов за сеанс? – подумал я отстранёно, одновременно касаясь зелёным щупом рудилиевой энергии позвоночника пациентки. – И им хорошо, и мне неплохо. А вообще, стоит потратить укольчик на себя любимого, разотру «росянку» по каналам, вдруг, капли впитаются, и я получу себе ранг на халяву?».

У всех эхоров самая «жирная» точка в главном канале была в нижнем отделе позвоночника. Это чуть-чуть выше пупка где-то. Именно отсюда и начинает вытекать, образно говоря, река, которая создаёт рудилиевую энергосеть. И здесь же однажды я увидел у Миры, а позже у Нунды зелёную искру, которую позже превратил в полноценную эхоровую сетку.

«Ну, с Богом»,– мысленно подбодрил я сам себя и через щуп щедро влил энергию, как однажды сделал с умирающей японкой.

– А-а-а! – Ольга выгнулась дугой и дико заорала.

Через секунду её придавила к лежаку Сури, не давая упасть на пол.

– Что тут у вас?! – в комнату влетел обеспокоенный Пантелей и незнакомая мне женщина чуть старше сорока лет.

– Нормально всё, – сквозь зубы ответил я. – Уйди, не мешайся.

– Но… – открыл тот, было, рот, но невидимая сила вытолкнула его со спутницей прочь из комнаты и захлопнула дверь.

– Терпи, я же говорил, что процесс болезненный и убрать боль никак не могу, – обратился я к женщине, которая негромко постанывала и до крови прикусила губу. – Может, прикусишь платок, чтобы соседей не пугать криками и себе не откусить язык, а?

– Давай, – слабо кивнула она. – Можно одну руку освободить, чтобы могла лицо утереть?

Не дожидаясь моего ответа, Сури отпустила женщину и протянула ей полотенце, которым та вытерла лоб и щёки, покрывшиеся крупными каплями пота. После этого приняла от Миры свёрнутый в жгут чистый носовой платок и прикусила его зубами.

– Я продолжаю, – предупредил я.