Создатель эхоров 4

Кристаллы рудилия я собирал на крупном минеральном поле, раскинувшемся в сотне километрах от побережья. На нём встречались кристаллы размером с мой кулак, что было очень кстати для моего плана. Добирался до него бегом за пару дней, а потом сплавлялся по небольшой быстроходной речушке, которая впадала в крупное озеро недалеко от океана. Плотик делал из тростника камыша, в изобилии растущего по берегам реки. Благодаря этому я возвращался к своему логову уже на четвертой день. Ещё два дня отдыхал, лечился и уходил в очередной рейд.

Из-за всего этого я сильно изменился внешне. Теперь я уже не был похож на юношу со взором горящим, худощавого и выглядящего моложе своих лет. Я прибавил в весе и сильно. Если до этого во мне было порядка семидесяти пяти килограмм, то сейчас масса тела перевалила за девяносто. Точно измерить не получалось, так как использовал камни и жерди, когда загорелся идеей узнать результаты своего вмешательства в организм. Там, где раньше были небольшие мускулы, сейчас сквозь кожу проступали сухие рельефные мышцы. Особенно хорошо были видны изменения на ногах. Сейчас я без больших усилий мог легко войти в тройку мировых призёров по мужскому фитнесу, где даются оценки за гармоничное развитие тела и проработку каждой мышцы, подчёркиваемой специальной бронзовой краской (что делалось для жюри и зрителей).

Раньше я не видел нужды в такой перестройке. Плюс, двум моим жёнам не нравились качки, Кристине и Мире. Они даже тайком от прочих и друг от друга попросили меня оставаться в прежней форме — подтянутым, худощавым, с тоненьким слоем жировой прослойки.

Но здесь, где от выносливости и скорости зависела моя жизнь, пришлось серьёзно заняться собой. Впрочем, мускулы у меня буграми не перекатывались, значит, сильно просьбы девушек не нарушил. Вообще, я был больше жилистым, чем мускулистым. Примерно так выглядят, как бы так сказать, профессиональные шаолиньцы. У этих монахов в рационе практически нет мяса, которое так необходимо для роста мышечного корсета, но при этом они тягают тяжести сопоставимые с весами пауэрлифтеров. Всё это заставляет расти сухожилиям. Может, кто-то, кто лучше в теме понимает, тот сумеет лучше меня разложить по полочкам, ну а я сказал, что когда-то услышал в одной из программ «дискавери».

В общем, я наращивал и мышцы, и сухожилия, заодно упрочняя кости со связками. Знать анатомию и быть врачом с многолетним стажем мне не требовалось. За правильность вмешательства в организм отвечали цветовые маркеры «узелков» и «ячеек» энергосети и собственные ощущения.

Наконец, я оказался рядом с рекой, которая спасала меня от сложностей в дороге и её (дорогу) изрядно сокращала. Остаётся только потратить час на сбор строительного материала, связать кожаными ремешками плот, замаскироваться на нём под кучу плавучего мусора и можно будет отправляться домой.

Скинув мешок с кристаллами на землю, я достал короткий бронзовый нож и полез в самую гущу зарослей тростника. Я старался каждый раз срезать тростинки в глубине, чтобы проплешины нельзя было увидеть с воды или берега. Нож был самоделкой из бронзовой пластины, которую я отыскал в руинах древнего города. Из неё же я вырубил-выпилил при помощи камня три грубых огромных крючка для рыбной ловли. Впрочем, учитывая, что леса у меня была сплетена из кожаных нитей, нарезанных из заячьих шкурок, и была толщиной в половину мизинца, их размер казался нормальным. Да и клёв был стабильным на потроха и кусочки мяса от моей наземной добычи.

Работа была привычная, монотонная и я ушёл в неё с головой. В этот раз мне не требовалось делать плот большим, так как груз в мешке был заметно меньше, чем в прочие ходки. Потом этот плот перенесу в своё убежище, утепляя его и защищая от ветра, который постоянно гулял между камней. Прочие плотики уже стали моей постелью и подстилкой на пол, частично закрыли стены.

Эта привычность и сыграла со мной роковую роль.

В шум, который создавал я в процессе работы, вплелись чуждые звуки и услышал я их тогда, когда стало поздно: те, кто их издавал уже вплотную подошли к тростнику.

«***здц!», — пронеслась мысль в голове, от которой в груди поселился холодок и задрожали ноги. Я плавно опустился в грязь, в которой рос тростник и замер, молясь, чтобы механоиды прошли мимо. Привычно заставил тело застыть, усмиряя сердечный ритм и заставляя кровь покинуть внешние сосуды. Раньше меня это всегда спасало от обнаружения патрулями механоидов. Малое тепловое пятно ими воспринималось за разжиревшего зайца, на которых разумные машины не обращали внимания. А вот кого-то крупного, например, оленя, косулю, волка я не встречал ни разу и не видел их следов. Скорее всего, они роботами уничтожались безжалостно.

Но раньше они никогда не подходили так близко. Сейчас между нами нет и сотни метров.

«Мимо, идите мимо, чёрт бы вас побрал, — молил я про себя, вжимаясь всем телом в холодную и вонючую грязь. — Здесь никого нет, просто обычный бобёр или ондатра корешки грызёт… ну же, уроды, валите обратно к себе!!!».