Создатель балагана

– Да я с удовольствием, – стрельнула глазками Флавия и потрясла фляжкой. – Надо торопиться, у меня скоро пересохнет в горле.

– Я этого не допущу, – улыбнулся Парокл. – Позволь, мне бы Юлиуса буквально на пару слов наедине.

– Ох, конечно-конечно. Мужские секреты. Мы с послушницами, помню, тоже постоянно секретничали. Про жрецов, про вина, про обряды…

– Ну вот, и мы посекретничаем, – улыбнулся Парокл и подождал, пока жрица не выйдет из переулка.

Буквально тут же он попытался вновь приставить нож к шее Юлиуса, но мошенник предугадал такой исход. Подсек ноги противнику, вывернул ему руку и уселся сверху.

– Не так быстро, дружочек, – Корпс ликовал. Кажется, Фортуна о нем вспомнила. – И что мне мешает прямо здесь прирезать тебя твоим собственным ножом?

– Думаю, одна хорошенькая девушка, которая будет очень расстроена, если это случится. А учитывая, что она убила двух сирен… я бы, например, не очень хотел сообщить ей безрадостную новость о моей смерти. Смекаешь? Кроме того, я действительно знаю второй вход в лабиринт. Благодаря бумагам, которые расшифровал у тебя. Стоило бы больше внимания уделять древним документам.

– Стоило бы не попадать в руки к пиратам. Кстати, а как ты от них сбежал?

– Ну, едва вы с пухлым другом ушли под ручку с капитаном, я сразу понял, что мои дела плохи. Собрал вещи, влез на первый попавшийся корабль и благополучно прятался до тех пор, пока они не зашли в порт. Кстати, позволишь ответный вопрос? Ты действительно не собираешься жениться на этой жрице?

От удивления Юлиус даже выпустил руку Парокла, но тот не спешил вставать. Лежал на грязной земле в переулке и ждал ответа. Это и тон, каким был задан вопрос, убедили Корпса, что все серьезно.

– Не собираюсь.

– Хорошо. Было бы жалко убивать тебя из-за женщины.

Только сейчас Юлиус заметил, что все это время Диос держал во второй руке миниатюрный арбалет, а наконечник стрелы подозрительно поблескивал так, как обычно блестят стрелы, смазанные ядом.

Парокл поднялся и отряхнулся. После добродушно оскалился и протянул руку.

– Юлиус Корпс, позволь мне помочь вам, – пафосу этой фразы мог позавидовать даже Гераклид

– И зачем это тебе?

– Женщина, деньги. Возможно, немного славы. Раньше выходило так, что побеждал ты. Ну, разве что, с мифическими зверьми я тебя обставил, – Диос не смог сдержать торжествующей усмешки. – Думаю, стоит побыть на одной стороне. Это может принести выгоду обоим.

Юлиус посмотрел на протянутую ладонь, затем на улыбку, вновь на руку и понял, что не верит Пароклу от слова «совсем». Однако какое-то внутреннее чувство заставило его протянуть свою руку в ответ.

– Вот и отлично, – улыбнулся Диос. – Я, с твоего позволения, собираюсь приятно провести вечер, а рано утром, часов в пять, мы отправимся в лабиринт. В это время минотавр крепче всего спит.

С этими словами Парокл ушел и оставил Юлиуса одного.

В темном переулке мошенник еще несколько минут размышлял: не сделал ли он только что саму большую ошибку в своей жизни?

Размышления, однако, были бесплодны.

Глава двадцатая. Повороты и переговоры

В пять утра, когда Эос еще сладко ворочалась в постели, раздумывая, не наградить ли край неба розовым румянцем, Юлиус прокрался к юго-западному углу лабиринта, вокруг которого громоздились ящики и прилавки городского рынка. Следом бесшумно двигался Леонид – через плечо сумка с инструментами, из торбы на поясе торчит бдительный нос Александра, на ногах мягкие сандалии. Замыкал шествие Гераклид, всю дорогу бубнивший сначала стихи-заклинания против «созданий и тварей Гекаты и Никты», а потом – восхваления розоперстой, златоперстой и просто восхитительной Эос. Когда цвета-определения заканчивались, Гераклид не смущался, а начинал вновь перечислять по кругу.

Парокл и Флавия были уже на месте – обнявшись, сидели на прилавке рядом с гнилыми кочанами капусты. Стоило подойти ближе, как донеслись язвительные комментарии: «тс-с-с», «эй, улитки, вы там скоро?», «слышишь, Гераклид опять шумит» и «быстрее, пора».

Дождавшись, когда маленькая процессия приблизится, Парокл обернулся к стене и последовательно надавил на шесть камней. При известной доле воображения можно было заметить, что они составляют углы фигуры – ключа с тремя бородками. После касания последнего камня тот дрогнул, с тихим скрипом пополз вглубь кладки и провалился вовнутрь, и в стене, казавшейся до того монолитной, открылся узкий проход.

– Опять темные коридоры! – вздохнул-пожаловался Гераклид, протискиваясь сквозь щель.

Юлиус был абсолютно согласен – лабиринты, проходы и повороты в последнее время уже стали надоедать, однако мифические существа предпочитают селиться именно в них, так что оставалось только выдохнуть и двигаться дальше.