Создать Веру - убить Веру (СИ)

Я улыбнулся. Не знаю, какого рода была моя улыбка, но по лицу сотника прошла гримаса. Копье метнулось вперед.

* * *

Плоть человека — слаба. Она всегда хочет жить. Мгновенья растянулись в вечность.

Копье летело в меня, а моя плоть сжималась и сжималась, стараясь сохранить расстояние до смертоносного жала.

Но за плотью был крест — и дальше ей отступать было некуда. Копье преодолело последние сантиметры и медленно, крайне медленно стало входить в меня… В мое тело, которое до последнего мгновения все-таки старалось выжить.

Они соединились — мое тело и копье воина.

Последним толчком из меня выплеснулась бурая жидкость, и я, наконец-то, умер.

Эпилог 1

Ни Иисус, ни Иуда на казни не присутствовали. Иуда весь день просидел в каменной неподвижности, не проронив ни слова. Лишь к вечеру он глухо вымолвил:

— Надо его похоронить.

Иисус, меривший до этого шагами комнату, остановился.

— Я уже распорядился, чтобы ночью его тайком сняли с креста. Но римляне выставили охрану. В крайнем случае, тело отобьем силой.

— Я хочу сам его похоронить.

— Да, конечно. Если позволишь, я хотел бы тоже принять в этом участие.

И опять воцарилось молчание. К ночи горизонт затянуло тучами, засверкали молнии, и хлынул редкий в этих местах проливной дождь.

Некоторое время спустя Иисуса позвали. Вернувшись, он сказал:

— Римляне не выдержали ливень. Охрана ушла. Но и мы не успели снять Христа. Нас опередили апостолы, завернули его в плащаницу и оставили до утра в пещере, привалив вход камнем… Все-таки я не ошибся, апостолы уже начали действовать… Ну, а теперь наше время настало, пойдем.

* * *

… Они отвалили камень, достали тело.

— Где будем хоронить?

— Здесь недалеко есть место с хорошим видом. Да и особые приметы там есть, чтобы можно было найти потом, если это понадобится. Тебе помочь?

— Не надо.

Иуда молча шагал, прижимая к себе тело Христа…

* * *

Когда погребение было завершено, он хотел насыпать небольшой холмик, но Иисус воспротивился.

— Не надо оставлять следов, иначе римские ищейки разыщут. Запоминай так это место. Теперь только мы с тобой знаем, где он покоится.

Повисло молчание. Иуда первым нарушил его.

— И что дальше?

— Воскрешение.

— Не понял.

— Воскрешение. Восстание из мертвых. Завтра утром апостолы придут к пещере, чтобы похоронить Христа, а в пещере будет лежать лишь плащаница, в которую было завернуто тело. И вот здесь появлюсь я, воскресший из мертвых. И, тем самым, доказавший наличие вечной жизни. Так сказать, смертию смерть поправ… Чудо будет настолько реально, что никто не посмеет усомниться… Это будет предпоследнее чудо.

— И какое же последнее?

— Я вознесусь прямо на их глазах на небо.

— Ты действительно вознесешься?

— Нет, конечно. Иллюзия. Но она будет выглядеть вполне реально. После лицезрения чуда воскрешения их мозг, выведенный из состояния равновесия, не способен будет адекватно оценивать происходящее — внушить им можно будет что угодно.

— И что дальше?

— Ничего. После такого материального подтверждения новая вера начнет сметать на своем пути все преграды. Ее уже ничто не остановит… Как я и обещал, мы с тобой уедем, и вернемся, когда здесь все успокоится. Вернее, я планирую вернуться, а ты — как знаешь…

Эпилог 2

— Каиафа, через два часа я уезжаю, все уже собрано. Нам осталось порешать лишь один вопрос.

— Ты имеешь в виду Иуду?

— Да.

— Ну, а что здесь решать? Человек, предавший своего учителя и друга, не имеет права жить. Это с одной стороны. С другой — его смерть логически укладывается в канву разыгранной мистерии. Сюжет должен быть завершен. Ну, и с третьей — он слишком много знает.

— Ты меня убедил, первосвященник. Мне жаль Иуду, он хорошо сыграл свою роль, но, по-видимому, другого выхода действительно нет.

* * *

… Ранним утром поденщики, шедшие на работу, наткнулись в переулке на труп с ножевыми ранениями. Все удары были нанесены сзади. Поденщики пугливо обошли труп.

Когда достаточно рассвело, из ближайшей лавки вышел торговец и подошел поближе. Он нагнулся, вгляделся и тут же отшатнулся.

— Иуда!

Вокруг трупа были разбросаны серебряные монеты, часть из них лежала прямо на теле. Лавочнику не надо было их считать: он и так знал, что монет ровно тридцать.

Плюнув, лавочник вернулся к себе, но окна открывать так и не стал.

Ближе к полудню на труп наткнулись уборщики мусора… О таких случаях полагалось сообщать властям, но, посовещавшись, уборщики крючьями затащили тело на повозку, забросали сверху какими-то тряпками и сразу же отправились на городскую свалку. Там они быстро сбросили поклажу и вернулись к своим обыденным делам.

Эпилог 3

Моложавый путешественник с длинными черными волосами, аккуратной бородкой и красивым худощавым лицом двигался на восток. Проходили дни за днями, и оставленная позади Иудея уже вспоминалась как нечто туманное и нереальное.

Он не вступал в разговоры, сторонился шумных компаний. На постоялых дворах он не задерживался, переночевав, сразу пускался в дальнейший путь. Лишь однажды он изменил этому правилу.