Создание трилогии BioShock. От Восторга до Колумбии

В ту пору молодая начинающая студия, а именно Valve Software, вела эксперименты с иным подходом к шутерам – довольно-таки похожим на тот, что применялся в Thief. Мы говорим об игре Half-Life, которая вышла в 1998 году. Как заметил Гейб Ньюэлл, бывший сотрудник Microsoft и сооснователь студии, изначальная цель Valve заключалась в том, чтобы переломить популярную моду, которая тогда довлела над жанром. Во второй половине 1990‑х годов шутеры от первого лица угодили под влияние троицы Doom – Quake – Unreal Tournament и превратились в нишу для сверхбыстрых игр, которые скорее полагались на способность игрока уничтожать потоки врагов, чем на сюжет или нарративный дизайн. Но Valve хотела как можно дальше уйти от этой тенденции, которой толком не навредил даже System Shock 2, и предложить публике игру от первого лица, где на сюжет работало бы почти все. Повествование в Half-Life строится на заранее прописанных событиях: будь то долгая поездка на монорельсе через комплекс «Черная меза», где происходит действие, или внезапные появления Джи-Мэна (G‑Man) – персонажа в строгом костюме, чей образ вдохновил не кто-нибудь, а сам Си-Мэн (C–Man), Курильщик из «Секретных материалов». Даже враги здесь нападают по сценарию. Такой метод, разумеется, не нов – триггеры[30] событий встречались в видеоиграх еще со времен изобретения сайд-скроллинга[31], – однако разработчикам Valve пришла в головы отличная идея: сделать так, чтобы все эти заскриптованные сцены[32] разыгрывались по правилам кинематографа. Даже дизайн локаций соответствовал тому, что обычно ожидаешь увидеть в фильме. Что бы перед игроком ни происходило, он всегда это видит, а в нужный момент его внимание привлекают звуки за кадром или движения в углу экрана. Разработчики Half-Life продемонстрировали исключительное мастерство светотени и создали динамичный геймплей. Игра достигла неожиданных высот: в ней экшен, достойный самой Doom, соединился со сценарием и жутковатой атмосферой уровня System Shock. Она взяла лучшее из обоих миров и смогла увлечь как поклонников научной фантастики с ужасами, так и любителей грандиозных зрелищ и экшена. Valve сорвала джекпот: на протяжении шести лет они продали более восьми миллионов копий Half-Life. Немало помогла этому фанатская модификация, которая стала своего рода эталоном мультиплеера, – мы, конечно, имеем в виду Counter-Strike – и тщательный контроль за игрой.

После того как Looking Glass закрыли филиал в Остине, Уоррен Спектор и часть его команды перешли в Ion Storm – студию, созданную Джоном Ромеро и Томом Холлом, основателями id Software. В то время ни пресса, ни поклонники не сомневались, что Ion Storm самой судьбой предначертано создавать великие игры. Поэтому никто не удивился, когда компания Eidos заказала им сразу шесть проектов и отворила двери в погреба с золотом. В число этих игр входила Daikatana – шутер от первого лица. На него планировалось потратить десять месяцев, но на полки магазинов игра попала только спустя три с лишним года. В конечном счете Ion Storm оказалась тем еще местечком: здесь принимали неоднозначные управленческие решения, без конца превышали бюджет, раздавали голословные обещания, а рекламные кампании могли понравиться разве что подросткам – как вам слоган «Джон Ромеро отжарит тебя по полной»?[33] Но за всей этой шумихой в Остине, в маленьком, не столь шикарном офисе, прятались Уоррен Спектор, Харви Смит (главный тестировщик System Shock и главный дизайнер Deus Ex) и несколько бывших сотрудников Looking Glass. Чем же они там занимались? Конечно же, развивали механики Ultima Underworld и System Shock! Спектор больше и слышать не хотел о фэнтези, поэтому они остановились на киберпанке – довольно популярном на тот момент жанре научной фантастики. Выбрали они его не просто так: теперь дизайнеры могли создавать городские локации с агрессивными перестрелками, выгуливать агента Джей-Си Дентона по всему миру (он побывал в Нью-Йорке, Париже, Шанхае) и много чего еще.