Создание (СИ)

Чашечка все же опрокинулась, темная лужа залила стекло. Лиc отпрянул, и это привело Оксану в чувство.

— Извини, я не должна на тебя кричать…

Он поднялся, чтобы принести тряпку для стола.

— Сядь!

Киборг исполнил приказ и застыл, не сводя с хозяйки глаз.

— Прости, мне… Надо привыкнуть… — Оксана поморщилась, собственная несдержанность злила. Она поторопилась закончить:

— И вообще. Если тебе что-то не нравится, сразу говори.

— Мне не нравится то, что происходит сейчас, — воспользовался разрешением киборг.

Он правда не понимал. Поймет ли? Понимает ли она сама, что делает? Оксане показалось, будто мертвенный сироп, наполнявший ее дом, вдруг схлынул, оставив за собой болезненную, но чистоту.

“Ампутация — это больно”.

— Так нужно. Я хочу поступить верно, Лис.

Его плечи поникли, взгляд перебегал с предмета на предмет. Оксана потерла виски, пытаясь найти слова, аргументы… Лис вновь смотрел на хозяйку, ей показалось, что на дне его глаз промелькнул страх.

— Ладно, на сегодня хватит… — вздохнула Оксана. — Есть хочешь?

Лис покачал головой.

— Тогда иди спать. Нет, не туда, — остановила его Оксана, увидев, что киборг привычно поставил ногу на ступень лестницы. — Будешь жить в гостевой спальне. Одеяло, белье и все необходимое там есть.

Лис замер, потом направился к боковому коридору, обернувшись лишь раз.

“Красивый. Совершенный. Киборги даже плачут красиво”.

Оксана заказывала именно такую имитацию личности — сверхчувствительную, в противовес собственной внешней сдержанности. Так проще было сбрасывать на пороге дома жесткую кожуру “железной леди”, не стесняться эмоций, чувствовать себя комфортно.

“Эти слезы — не настоящая душевная боль, а всего лишь следование программе”.

***

Олега называли лучшим психологом страны, от наград и почетных дипломов ломился ящик стола. Олег работал в клинике почти год, Оксана не только дорожила ценным сотрудником, но и испытывала к мужчине искреннюю симпатию. Впрочем, мало кто оставался равнодушен к нему — все женщины, работающие в клинике, проходили стадию влюбленности в психолога, коллеги его обожали, Олег умудрялся найти общий язык с любым. Это был не один лишь голый профессионализм, Олег и правда любил людей, и искренне считал, что нет ничего интереснее, чем человеческая психология.

Оксана не могла понять, как ему удается сочувствовать глупеньким курочкам, угодившим в ловушку эмоциональной зависимости, зацикленным на себе мужикам, недоумевающим, отчего от них ушла уже третья жена, избалованным подросткам… Как-то раз она спросила Олега об этом. Тот пожал плечами и сказал, что просто понимает их. А когда понимаешь кого-то, его уже невозможно презирать или ненавидеть. Правда и то, что по окончании работы с психологом пациентов трудно было узнать.

После очередной волны восторженных отзывов в инфранете Оксана вновь убеждалась, что не прогадала, назначив Олегу зарплату, лишь немногим уступающую ее собственной, и позволив самому выбирать график работы и пациентов. Начальница иногда заглядывала к нему в обеденном перерыве, сначала для того, чтобы посоветоваться — хороший психолог может быть полезен при ведении важных переговоров, затем просто так, поболтать. Они почти сразу стали звать друг друга на “ты”. Оксане втайне никогда не нравилось звучание собственного имени. Олег спросил, может ли называть ее сокращенно — Ксан, с ходу угадав Оксанину маленькую тайну.

***

— Скажи, я действительно такая, как они обо мне говорят?

Олег сидел на подоконнике, помешивая ложечкой чай и глядя на необыкновенно мрачную начальницу, устроившуюся в его собственном кресле.

— Не бойся, — криво улыбнулась Оксана, — за правду я тебя не уволю.

Мужчина усмехнулся и отхлебнул чай.

— Какая “такая”? И кто “они”?

Оксана покатала по столу серебристую ручку.

— Все они. Персонал, дельцы… Говорят, что я стерва без сердца.

— Волевая, умная женщина, — поправил Олег, подошел и сел напротив. — А про сердце… лучше у Палыча, кардиолога, спроси, — улыбнулся он. — Ксан, с каких пор тебя стало волновать, что говорят и думают другие?

Еще три дня назад слова о наличии личного киборга показались бы в худшем случае хвастовством. Теперь же… Оксана смущенно потянула за прядку волос. Говорить ли ему, что это Irien?

“Пришла за советом — иди до конца”.

Олег выслушал ее спокойно, глядя то на Оксану, то в окно, на прозрачные капли дождя, ползущие по стеклу.

— У меня киборгов никогда не было, но…

— Наверное подсознательно что-то чувствовал? — перебила она, и раздраженно добавила: — А я вот не почувствовала! Подумала — как удобно…

— Самообвинения — это пустая трата энергии, — заметил Олег. — Тебе давать советов я не стану, не сомневаюсь, ты с собой справишься. А вот с самим парнем будет сложнее.

Олег встал и отнес чашку в раковину в углу кабинета, затем вернулся к столу и сунул руки в карманы.

— Нужно попробовать научить его быть собой. Быть человеком. Правда, это даже не у всех людей получается, — Олег опустил голову. — И он должен совладать с этим самостоятельно, иначе так и останется игрушкой — не твоей, то чьей-то еще.

***