Создание империи

И однако под этим благополучием готовилась огромная и страшная перемена во всем, ибо повсюду резкий контраст между старым и новым порядком вещей изменял состав классов. Если римский простой народ, остававшийся в деревнях, еще жил по-старому, был воздержан, прост, честен, уважал знать и законы, то, напротив, граждане, поселившиеся в Риме и занимавшиеся ремеслами, торговлей, мореплаванием, разными предприятиями, усвоили себе все пороки черни богатых торговых городов: распутство, жадность, лень, жажду развлечений, неповиновение, эгоизм холостяков, хвастовство. Чистота расы пропадала; римский народ превращался в бесформенную смесь людей всякого происхождения и звания по мере того, как отпускались на свободу и становились гражданами рабы восточные, испанские, галльские, скифские. Скоро старики эпохи Ганнибала не узнавали более свой некогда спокойный и скромный Рим. Какими криками приветствовали теперь каждую победоносную стычку с варварским племенем! Почести триумфа оказывались всем полководцам,[67] в которых ценили послабления дисциплины, щедрость даров во время триумфа и быстроту окончания войны. Все в Риме были теперь профессорами стратегии и тактики; даже в лагере, в виду неприятеля, эти мятежные и богатые плебеи критиковали распоряжения вождя, повиновались поневоле,[68] презирали латинов и союзников как подданных.[69]

Представители старого порядка

В исторической знати многие фамилии не сумели воспользоваться предоставлявшимися тогда благоприятными случаями, подобно тому как мало знатных фамилий старой Европы смогли в нашем столетии заняться промышленностью или спекуляциями на бирже. Они продолжали вести прежний образ жизни в родовых поместьях, некогда представлявших собой большое состояние; таковы были Элии, жившие в числе 16 и каждый со своими детьми в одном доме на те средства, которые доставляло им общее имение;[70] Фабриции Лусцины, Атилии Калатины, Манлии Ацидины,[71] Павлы Эмилии.[72] Другие, напротив, разбогатели, но сохраняли прежние обычаи и идеи, гордясь своей ролью поборников традиций. В числе их был Тиберий Семпроний Гракх: в бытность претором в Испании он заключил справедливые союзные договоры с главными народами и по умиротворении страны спас ее от капиталистов; последнего он достиг, введя в этой провинции подать не в виде десятины, сдаваемой на откуп, как было в Сардинии и Сицилии, но в виде stipendium, взноса частью деньгами, частью натурой, собираемого правителем.[73]

Новая школа политиканов

Но не замедлило появиться и среди римской аристократии поколение молодых политиканов, самолюбивых, гордых и жадных; они превратили умеренный и мудрый дух нововведений, представителем которого был Сципион и его партия, в революционные усилия дать господство в частной и общественной жизни (вместо древнего духа семейной и социальной дисциплины) самым разнузданным страстям: алчности, гордости, стремлению выдвинуться какой бы то ни было ценой, презрению к традициям, поверхностному преклонению перед греко-азиатской цивилизацией. Одни выступали кандидатами на государственные должности до достижения законного возраста;[74] другие осмеливались подкупать избирателей;[75] иные спекулировали или пользовались магистратурами для собственного обогащения, заставляя дружественных цензоров уступать общественные земли в количестве, превышавшем установленное Лициниевыми законами, затем превращая их в собственность,[76] хранили капиталы, вырученные от продажи добычи, грабили подвластное население или союзников;[77] некоторые, наконец, развращали римскую дипломатию, презирая как глупый предрассудок то jus gentium, которое Рим до тех пор тщательно соблюдал на войне.

Новая дипломатия

Презирать всех иностранцев, облагать их произвольной податью и пользоваться всеми средствами — таковы были принципы новой дипломатии, которая вероломными и коварными интригами низвела до положения вассалов союзные государства: Родос, Пергам, Египет. В независимых городах Греции, в великих империях Азии она возбуждала раздоры, шпионство, мятежный дух, междоусобные войны, покровительствуя людям и партиям наиболее презираемым, дабы властвовать без усилий и опасности. С этих пор стали смотреть на всякое вероломство по отношению к варварам как на вещь вполне законную; полагали, что на них можно нападать и истреблять без всякого повода и без объявления войны,[78] в то же время натравляя их против цивилизованных государств, когда это казалось более выгодным.[79] В кавалерии turmae — мы сказали бы полки, — в которых служили молодые люди богатых фамилий, доставляли много хлопот полководцам своей недисциплинированностью.[80] В знатных семьях женщины приобрели более свободы; они освободились от вечной опеки мужа и получили право свободно распоряжаться своим приданым; прелюбодеяния и разводы следовали один за другим, домашний же суд более почти не созывался.

Сожаления о прошлом