Совы в Афинах

“Теперь, когда с Дионисией покончено, мы с его женой, вероятно, закончили, так что перестань волноваться”, - сказал Менедем. “Если бы он не пренебрегал ею, она бы не посмотрела на меня, не так ли?”

“Он этого не делает”, - сказал Соклей.

“И откуда ты это знаешь?” Менедем усмехнулся. “Я знаю, что Ксеноклея сказала мне”.

“И я знаю, что я видел в первый день Дионисии, когда ты все еще преследовал других женщин по городу”, - парировал Соклей. “Я видел, как Протомахос спускался по лестнице с женской половины с видом мужчины, которому только что понравилось с женщиной. Как ты думаешь, сколько правды в словах его жены?”

“Я ... не знаю”. Менедем пробормотал себе под нос. Ксеноклея, безусловно, звучала убедительно - но тогда она бы так и сделала, не так ли? Он попытался собраться: “Насколько вам известно, Протомахос переспал с рабыней, а не со своей женой - если он вообще с кем-нибудь переспал”.

“Единственные женатые мужчины, которые спят с рабынями в своих собственных домах, - дураки”, - сказал Соклей. “Ты собираешься сказать мне, что Протомахос такой дурак?”

“Никогда нельзя сказать наверняка”, - ответил Менедем, но он знал, что ответ был слабым. Как он сказал Ксеноклее, он не считал ее мужа каким-либо дураком; по всем признакам, торговец камнями был очень умным человеком. Поскольку это так, он продолжил: “Я уже говорил тебе - что бы ни произошло между Ксеноклеей и мной, что не твое дело ...”

“Это если то, что ты делаешь, доставит нам неприятности в Афинах”, - вмешался Соклей.

“Этого не произойдет, потому что мы закончили. Я тебе это говорил”, - сказал Менедем. “А теперь, будь добр, убирайся из моей комнаты, куда тебе вообще было незачем приходить”. Когда Соклей протиснулся мимо него - почти врезался в него, - направляясь к двери, Менедем добавил: “И не думай, что я это тоже забуду, потому что я этого не забуду. Я у тебя в долгу, и мы оба это знаем ”.

“Я дрожу. Я содрогаюсь. Я трепещу”. Соклей открыл дверь и закрыл ее за собой. Он не захлопнул ее; это привлекло бы к ним внимание. Мгновение спустя его собственная дверь открылась, а затем закрылась. Засов с глухим стуком встал на место.

Менедем снова запер свою дверь. Он лег, задаваясь вопросом, сможет ли заснуть после того испуга, который устроил ему Соклей. Он также задавался вопросом, сколько лжи он услышал от Ксеноклеи. В свое время он не раз лгал, чтобы оказаться в постели - или прислонившись к стене, или сидя на табурете, или в любых других позах - с женщиной. То, что женщина лгала ему по той же причине, было, как он думал, чем-то новым.

Почему она это сделала? Чтобы вызвать сочувствие? Чтобы разозлить его на Протомахоса? Он пожал плечами. Вероятно, сейчас это не имело значения. Лучше бы этого не было, сказал он себе. Дионисия закончилась. С завтрашнего дня он приступит к делу. И, независимо от того, насколько приятной была Ксеноклея, он с нетерпением ждал этого. Он зевнул, поерзал, потянулся… и заснул.

Когда он проснулся на следующее утро, дождь барабанил по внутреннему двору Протомахоса. Было позднее время года, но не невозможно позднее. Он был рад, что "Афродита " уже стояла пришвартованной в Пейрее; плыть под дождем означало напрашиваться на неприятности.

Менедем и Соклей вышли из своих комнат одновременно. Они оба поспешили к андрону. Когда они вошли, родосский проксен ел хлеб с маслом. “Добрый день, лучшие”, - сказал он, проглотив кусочек. “Травы и цветы в этом году вырастут позже обычного и лучше, чем обычно”.

“И мы испачкаемся в грязи”, - сказал Менедем, глядя себе под ноги. Они уже испачкались. Раб принес завтрак для него и его двоюродного брата. “Благодарю вас”, - пробормотал он и начал есть.

“В такой день, как сегодня, на агору придет меньше людей”, - сказал Протомахос. “Возможно, вы захотите остаться здесь и отдохнуть, пока дождь не утихнет”.

Хотя Менедем, по нескольким причинам, совсем не возражал бы, Соклей заговорил раньше, чем он смог: “Большое спасибо, благороднейший, но нам лучше спуститься на корабль и забрать кое-что из наших товаров. Если бы вы могли выделить для них одну-две кладовки, мы были бы у вас в долгу еще больше, чем сейчас. Гораздо проще вести бизнес из Афин, чем мотаться туда-обратно в акатос ”.

“Вы прилежны”, - одобрительно сказал проксенос. “Мужчины, которые работают, даже когда им не нужно далеко ходить. Позвольте мне поговорить с моим управляющим, и мы посмотрим, какое место мы можем выделить для вас. У вас будет все, что вам нужно, я вам это обещаю ”.

Когда двое родосцев направились под дождем в сторону Пейрея, Менедем сказал: “Клянусь египетским псом, Соклей, я не собирался подкрадываться к Ксеноклее, когда в доме ее муж. Тебе не нужно было вот так тащить меня за ухо ”.

“Так ты говоришь сейчас”, - ответил его кузен. “Во-первых, я не хотел рисковать. Во-вторых, нам действительно нужно приступить к работе”.

“Пока идет дождь?” Менедем обогнул лужу, в которой плавало что-то мерзкое.