Совы в Афинах

Менедем гораздо больше привык слышать, как Соклея называют умным, чем к тому, чтобы это слово применялось к нему. Он почти отрицал это - почти, но не совсем. Он подумал о трихемиолии и придумал схему приманки. Он похвалил бы любого другого, кто сделал бы такие вещи. Не следует ли из этого, что он тоже заслуживал похвалы? Ему это нравилось так же сильно, как и всем остальным: больше, чем некоторым людям, о которых он мог подумать. Его отец был скуп на похвалы, но это не означало, что другие люди должны были быть такими.

Побережье Кариана с его бесчисленными мысами, маленькими бухтами и ручьями, сбегающими с холмов в Эгейское море, было настоящим пиратским пристанищем. Он предлагал мириады мест, где можно было сидеть в засаде, пока мимо не проплывет соблазнительная цель. Быстрый рывок, и жертва была поймана. Там было еще больше мест, где можно было спрятать пиратский корабль от любопытных глаз родосцев. Менедем знал, что подобные патрули не могли полностью остановить пиратство. Но сделать это трудным, опасным и дорогостоящим стоило того.

“Корабль "эй" от левого борта!” - крикнул впередсмотрящий.

Менедем повернул "трихемиолию" на север. Он сказал Филократу: “Увеличь ход, пожалуйста. Давайте посмотрим, что она сможет сделать, если мужчины приложат к этому все усилия ”.

Келевстес склонил голову. “Вы правы, шкипер”. Темп барабанного боя, который он задал гребцам, ускорился. “Риппапай! Риппапай! ”крикнул он, используя свой голос, чтобы подчеркнуть перемену. Волынщик сравнил свою пронзительную ноту с той, которую Филократ сыграл на барабане.

И как отреагировала Дикаиозина ! Галера, казалось, направлялась через Эгейское море к другому кораблю. И этот другой корабль не болтался поблизости, ожидая, пока его допросят. Она развернулась и побежала к берегу так быстро, как только могла. “Пентеконтер!” - сказал впередсмотрящий. “Вероятно, там полно головорезов до самого планширя”.

“Недостаточно заполнен, клянусь богами”, - сказал Филократ. “Ни один пентеконтер, когда-либо созданный, не смог бы обогнать этот корабль. Мы обогнали триремы. Мы наезжаем на гемиолиай, клянусь Зевсом! Пентеконтер? Это за вонючий пентеконтер!” Он сплюнул на палубу.

Конечно же, Дикаиозина поглощала расстояние между двумя кораблями, плетрон за плетроном, стадион за стадионом. Но карийское побережье также приближалось с каждым взмахом весел. “Лучники морской пехоты вперед!” - крикнул Менедем. Когда они, казалось, не услышали его, он послал к ним Ксенагораса, добавив: “Скажи им, чтобы стреляли так быстро, как только смогут. Чем больше гребцов мы повредим, тем больше у нас шансов поймать их до того, как они смогут выброситься на берег ”.

Филократ ухмыльнулся. “Ты знаешь свое дело. Многие начинающие шкиперы, ты должен держать их за руки и показывать им, что делать. Не ты”.

“Ты и помощники знаете этот корабль лучше, чем я”, - ответил Менедем. “Но я и раньше сражался с пиратами. Тогда у них было больше людей и более быстрые корабли, чем у меня. Теперь у меня есть преимущество, и это приятно - вам лучше поверить, что так оно и есть ”.

Когда морские лучники поспешили вперед, они положили "трихемиолию" на нос и чуть замедлили ход. Менедем приказал другим людям вернуться на корму, восстанавливая дифферент. Лучники начали стрелять.

Пара пиратов отправилась на корму "пентеконтера", чтобы отстреливаться, но палуба на юте была еще меньше и более переполнена, чем, скажем, на "Афродите"; больше она бы не вместила. Один из лучников на пиратском корабле отшатнулся, схватившись за грудь, когда стрела с "Дикаиозины " попала в цель. Его место занял другой человек. Затем гребец на пентеконтере получил стрелу в плечо и сфолил на человеке перед ним. И снова другой пират оттащил его, но пентеконтеру потребовалось некоторое время, чтобы выровнять свой удар.

Несмотря на это, пиратский корабль причалил к берегу. Менедем знал, что так и будет. Она наполовину вытянулась во весь рост по мягкому золотистому песку. Гребцы спрыгнули с нее и побежали вглубь острова так быстро, как только могли. “Ты хочешь отправиться за ними?” Спросил Никандрос. “У нас намного больше людей. Мы могли бы поймать кого-нибудь из негодяев ”.

У Менедема было время подумать об этом во время погони. Он с сожалением покачал головой и сказал помощнику: “Нет. Неизвестно, сколько приятелей у покинутых злодеев там, в горах. Мы сожжем их корабль. Это на некоторое время выведет их из бизнеса ”.

Они сожгли ее. И из "пентеконтера" получился такой погребальный костер, что было ясно, что его бревна хранились сухими так же тщательно, как на военной галере. Черный дым поднимался высоко в небо. “Скатертью дорога”, - сказал Филократ. “Жаль, что они не все были в ней”.

“О, да”. Менедем опустил голову. “Но давайте продолжим продвигаться на восток еще немного”.

Прежде чем ответить, гребец взглянул на солнце. Менедем сделал то же самое. Было где-то около полудня. Филократ сказал: “Если мы отправимся намного дальше на восток, благороднейший, мы не вернемся на Родос до захода солнца”.