Совы в Афинах

“Конечно, о наилучший”. Отправив монету себе в рот, мужчина еще раз разгладил песок. Парень, чей портрет был там, что-то пробормотал себе под нос; его фотография просуществовала недолго. Несколько линий очертили острый подбородок Менедема, его прямой нос и сильные скулы, брови, которые были почти слишком кустистыми, и линию волос, отступившую, возможно, на ширину пальца у каждого виска. Через пару минут художник поднял глаза. “Вот ты где, мой друг: ты”.

“Похож на меня”, - согласился Менедем, который часто видел свое отражение в зеркале из полированной бронзы. Бедный человек из сельской местности, однако, мог и не иметь истинного представления о том, как он выглядит, пока этот парень не показал ему.

Когда Менедем отвернулся, кто-то, только что подошедший, взглянул на его портрет и сказал: “Вот симпатичный парень”. Он прихорашивался. Несмотря на то, что он был уже не тем юношей, за которым охотятся поклонники, он никогда не уставал от похвал.

Неподалеку полдюжины мужчин спорили о том, что, вероятно, принесет сезон предвыборной кампании этого года в войнах между маршалами Александра. “Запомните мои слова, кто-то восторжествует над всеми остальными”, - заявил седовласый мужчина.

“Я не знаю об этом”, - сказал парень помоложе. “Как только одному из этих грязных македонцев кажется, что он поднимается на вершину, остальные набрасываются на него и снова тянут вниз. Такого рода вещи могут продолжаться долгое время”.

Менедем подошел, чтобы присоединиться к ним, сказав: “Это продолжается уже долгое время. Александр мертв - сколько?- уже шестнадцать лет”.

Говорившие мужчины немного подвинулись, чтобы дать ему место. Если человек не мог уладить дела со своими согражданами на агоре, он не смог бы сделать этого нигде. Коренастый парень примерно возраста Менедема, чьи шрамы говорили о том, что он сражался наемником, склонил голову. “Это верно”, - сказал он. “Шестнадцать лет, а у нас все еще есть Антигон, Птолемей, Лисимах и Кассандр, сражающиеся друг против друга”. Его голос звучал жизнерадостно - пока маршалы скандалят, у наемников никогда не будет недостатка в работе.

“И Селевкос”, - сказал кто-то еще. “Не забудьте Селевкос, далеко на востоке. Антигон пытался раздавить его пару лет назад, но у него это не получилось ”.

“Ты прав”, - сказал Менедем. “Он похож на гуляку, который слышит симпозию и приглашает себя войти. Я думаю, что остальным четверым придется приглядывать за ним теперь, когда он внутри андрона, иначе он уйдет с мебелью.”

“За любым, кого не может победить старый Одноглазый, нужно присматривать, конечно же”, - сказал человек, похожий на наемника.

“ Александр показал миру, что один человек может повести за собой эллинов - и македонцев тоже”, - сказал седовласый парень. “Теперь, когда он доказал, что это возможно, маршалы будут продолжать стучать, пока на ногах не останется только один, как это делают панкратиасты на Олимпийских играх”.

“Они попытаются - это достаточно очевидно”, - сказал Менедем. “Но они не сражаются так, как это делают панкратиасты. Это не один на один. Они заключают договоры друг с другом - они заключают их, а затем нарушают. Чтобы победить одному человеку, ему пришлось бы победить всех остальных сразу, и никому это еще не удалось ”.

“Что, вероятно, означает, что это невозможно сделать”, - сказал молодой человек, который первым не согласился со старшим. “Разве ты не видишь этого, Ксеноменес?”

“Нет”. Мужчина с седыми волосами тряхнул головой. “Пятьдесят лет назад ты бы сказал мне, что никто никогда не смог бы править всеми эллинами. Затем Филипп Македонский пошел и сделал это, а Александр впоследствии сохранил их. Так что я не понимаю, почему то же самое не должно быть справедливо и здесь ”.

Это вызвало задумчивое молчание. Менедему стало интересно, что бы сказал по этому поводу Соклей; его двоюродный брат тоже любил подобные споры. Но он упрямо придерживался своей точки зрения: “Возможно, это может произойти, но это не значит, что это вероятно”.

“Ха!” - сказал Ксеноменес. “Скажи это Антигону, не мне. Он тот, о ком остальные беспокоятся больше всего - и им это нужно”.

“Птолемей ужалил его пару лет назад, отобрав южное побережье Анатолии”, - сказал человек, похожий на наемника.

“Но у него все еще есть Финикия и множество эллинских городов вдоль западного побережья Анатолии”, - сказал Менедем. “Это означает, что он все еще может наращивать свой флот - и он нанимает пиратов, точно так же, как он нанимает людей для борьбы на суше”.

Все родосцы пробормотали что-то в ответ. Их полис жил торговлей. Они ненавидели пиратов и использовали свой флот, чтобы попытаться подавить их. Менедем сражался с ними в каждом из своих последних двух путешествий. Ему не нужен был человек, который их подстрекал.

Никто из остальных тоже не сделал этого. Один из них сказал: “Если он нанимает пиратов, то в один прекрасный день может нанять их против нас, если мы не будем делать то, что он нам скажет”.