Совушка ее величества

— Верно, сейчас они янтарные и это неестественно для восприятия, хотя вполне естественно для вампира, — мужчина на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, то на меня смотрели светло-зеленые, почти желтые, но совсем нечеловеческие.

Я бы сказала, что именно птичьи. Как он там себя назвал? Ястреб? Не знаю, вблизи никогда ястреба не видела…

— То есть это ваш естественный взгляд?

— Верно.

— А зачем вы его скрываете?

— А зачем лишний раз пугать и настораживать окружающих? Поверьте, и без этого довольно причин, по которым нас опасаются остальные расы нашего мира.

Расы? То есть я права и в их мире проживает несколько рас?

Задумчиво хмурясь и вдумчиво жуя очередную вафлю, я насторожено наблюдала, как он снова прикрывает свои птичьи глаза, а открыв, смотрит на меня уже обычным, человеческим взглядом.

— Итак, первое — глаза. Второе — истинное сияние ауры и умение её прятать. Видят её совсем немногие, в основном маги и мы, ястребы, но скрывать её необходимо.

— Почему?

— Потому что сильные, но глупые птенцы очень часто становятся не птицами, а кормом. Кстати, вы в плане сияния сильная.

Но глупая, да? Вы это умолчали лорд?

Иронично хмыкнув, снова отпила чая. Интересно-интересно… а как ему выгоднее — сделать из меня птицу или всё-таки корм?

— Что значит «корм»?

— Высшие вампиры питаются не только человеческой едой, — ответ прозвучал не слишком приятно, но вполне в духе вампира.

То есть Димка был не маньяком, да? Он просто решил «покушать»?

— Поясните.

Неправильное. Слишком жесткое поведение. Где страх? Где растерянность? Где сожаление и отрицание своей сути? Она ведь человеческая девушка. С Земли. Неужели их данные устарели?

Странно…

— Вампиры могут есть как обычную еду, так питаться и кровью и энергетической составляющей существа. Это не обязательно и скорее считается деликатесом, чем нормой, но присутствует и такое. Ну и проводя аналогии можно сделать вполне определенные выводы: сильное существо — вкусное существо. А птенцы это уже уровень выше обычного человека, так что делайте выводы сами.

— Сколько за раз может съесть или выпить вампир? Будет ли это смертельно для птенца?

Когда я задала совсем не праздный вопрос, лорд почему-то посмотрел на меня, как на маньячку.

— Что?

— Виктория, вы кем были на Земле?

— Поваром. А что?

— Поваром? — тут его брови почему-то потерялись в волосах и он недоверчиво переспросил: — Просто поваром?

— Да. Поваром в ресторане на горячих блюдах. А чему вы удивляетесь?

— Честно? Вашему неестественному спокойствию. Не каждый мужчина задавал мне подобные вопросы, что уж тут говорить о девушках. — Тут лорд видимо решил немного меня просветить, как я на самом деле должна была себя вести: — Намного чаще мне приходилось утешать, отпаивать успокоительными и уговаривать, что жизнь не кончена, а наоборот лишь начинается.

— Оу… — отставив пустую кружку в сторону, я иронично хмыкнула. — Хорошо, уговорили. Успокойте и пожалейте меня. Кстати, так как насчет моего последнего вопроса? Успокоите?

Кажется, шутка не удалась. И кажется я рано начала вести себя естественно и непринужденно — он точно ждал от меня если не слёз, то хотя бы кротости и послушания. Черт!

И как бы подвести его к мысли, что я слегка другая и при этом не порвать ему шаблон?

— Виктория, вы меня настораживаете… Скажите, вы боец?

— В смысле? — замерев от его такого проницательного вопроса, постаралась не хмуриться.

— В прямом. Вчера, когда я вас раздевал, я нашел на вашем теле шрамы. Отчего они? — усмехнувшись краешком губ, словно показывая, что и у него есть кое-что припрятанное в кармане, мужчина терпеливо ждал, пока я возьму себя в руки и отвечу.

— Нелегкое детство, — поморщившись, поняла, что придется кое-что рассказать. Если он заподозрит меня в утаивании чего-то важного, то не факт, что не залезет мне в голову, как пытались это сделать предыдущие лорды и без проблем делали судьи. И совсем не факт, что я смогу дать ему отпор. — Я сирота, росла в детском доме. Поверьте, даже девочкам иногда приходится за себя постоять, если хочешь жить не рабом, а человеком.

— Но в вашем мире нет рабства… — лорд выглядел настолько обескураженным, что я не выдержала и громко расхохоталась.

— П… простите. Да, конечно же нет, — язвительно, но горько усмехнувшись, я посмотрела ему прямо в глаза. — Но чем отличается забитый, униженный и не имеющий права голоса и действия ребенок от того же раба? Тем, что официально рабства нет? Да назовите, как угодно, но сути это не изменит. И поверьте, я уже в пять лет поняла, что рабом никогда не буду. И не была. Это было существование, но я точно знала, что выживу и стану кем-то. Не безмолвным безымянным рабом, а кем-то. Личностью. Самостоятельной личностью. К сожалению…

Затихнув и отведя взгляд, когда в его глазах промелькнуло нескрываемое сочувствие, зло поджала губы. Зря я это сказала. Ненавижу сочувствие в любом виде. Оно делает слабее, заставляет поверить, чтобы потом разочароваться. Нет, лучше всегда быть сильной, улыбаться и идти вперед с гордо поднятой головой. Только тогда тебя боятся трогать шавки и опасаются трогать остальные. Только тогда.