Совсем недавно…

- Знатное место, кто понимает, - восторгался Горохов, доставая двумя пальцами червя, насаживая на крючок и поплевывая на него. - Когда уйду в отставку - обязательно с внуками буду здесь лето жить. Красота-то какая!

- Ни черта подобного, - пессимистически проворчал из кустов Ольшанский. - Под старость ты будешь заниматься одним видом рыбной ловли: таскать вилочкой шпроты из банки.

Горохов замялся, забормотал что-то вроде «ну, это там видно будет», но угрюмые слова Ольшанского испортили Горохову настроение, - правда, ненадолго; поплавок у него вдруг прыгнул и сразу пошел вниз, никто ахнуть не успел, как Горохов уже снимал с крючка первого окуня.

- Вот тебе и «рыбка плавает по дну - не поймаешь ни одну», - засмеялся кто-то, а полковой любимец, поэт и весельчак лейтенант Синяков, живо откликнулся экспромтом, не сводя глаз со своего замершего на воде поплавка:

Нынешняя рыбка
Клевала не шибко,
Что, с ее стороны,
Грубая ошибка.

И не успел стихнуть смех, как с берега, словно скользя по воде, эхо донесло:

- …о…о…ов!

- Зовут кого-то? - поднял голову Горохов. Там, на берегу, стояла маленькая фигурка, махала руками, и снова донеслось протяжное: «о…о…ов!». В самом деле, кого-то из них звали, и Ольшанский на своем месте снова проворчал, не поворачивая головы:

- Чёрт его знает, не дадут в выходной посидеть нормально! Кого там?

- Кажется, меня, - сказал Горохов. - А ну-ка?

Он поднес к ушам ладони, сложенные лодочкой, и прислушался.

- Нет, это тебя, - кивнул он Лаврову.

С берега послышалось: «…еста… ехала-а!..» - и Лавров, сам прислушивавшийся к крику, удивленно пожал плечами:

- Невеста? Ко мне?

- Кричали Лаврова, - и Горохов невозмутимо полез за следующим червем, а Ольшанский хихикнул, словно хрюкнул, и все разом засмеялись, но не над тем, что приехала к Лаврову невеста, а что Ольшанский очень уж похоже хрюкнул. Лавров, всё еще пожимая плечами, влез в лодку и под общие пожелания скорейшей свадьбы отплыл.

Он греб, налегая на вёсла изо всех сил, стараясь умерить этим волнение, которое охватило его, чуть только он услышал свою фамилию и далекое «невеста приехала». «Неужели Катя?» - думалось ему. Милая, нежная, хорошая, всё-таки приехала, и значит… Он выкидывал вёсла, как учили его на занятиях по академической гребле, почти ложась спиной на переднюю банку, не оглядываясь на берег; когда нос лодки с приглушенным шелестом вошел в камыши, бросил вёсла, завел лодку на берег и огляделся. Дневальный стоял рядом.

- До вас прийихалы, - сказал он. - Коло леса, чуете, где дорога на танкодром, ждут.

Лавров сначала пошел, тяжело дыша после гонки на лодке, а потом не вытерпел и побежал узкой тропинкой. Тропинка шла под гору, и бежать было легко. Потом он выскочил на гудроновое шоссе, избитое по обочинам танковыми гусеницами; неподалеку начинался лес.

Еще издали Лавров увидел двух, сидевших рядышком на камнях. Катя! - он узнал ее сразу, второй же был мужчина, и, подходя, Лавров смотрел только на него - кто это? Потом он узнал и, замедлив шаг, перевел дыхание. С Катей приехал Курбатов.

Катя первая оглянулась, соскочила с камня и пошла навстречу Лаврову. Ветер дул ей в лицо, вся освещенная солнцем, она казалась насквозь пронизанной лучами, ветром, - легкая, стремительная, словно приподнявшаяся для полета. Она еще издали протянула руку, и Лавров, не понимая, что с ним происходит вообще, порывисто бросился к ней навстречу, чувствуя, как лицо у него краснеет от радости. Она поняла его состояние, когда он пробормотал

«Катя!» - и слова больше не мог вымолвить, глядя ей в глаза; потом он спохватился и пошел к Курбатову.

Курбатов тоже поднялся, пожимая Лаврову руку:

- Похудели, загорели, но вид бодрый… Вы… простите меня… - Он повел бровями в Катину сторону и, не дожидаясь ответа, с прежней улыбкой спросил: - А не пройтись ли нам немного?

Лавров догадался: предстоит серьезный разговор.

Они шли по дороге, затем свернули в поле. Травы колыхались под набегающим ветром и нежно пахли медом. Катя, нагибаясь, уже срывала маленькие густокрасные гвоздики.

Курбатов шел, помахивая прутиком, потом оглянулся на Катю: та - должно быть, нарочно - отстала, поэтому их никто не мог слышать.

- Ну, Николай Сергеевич, еще раз простите, а полчаса я у вас отниму.

Лавров насторожился.

- Вы еще, я думаю, не знаете истинных причин вашего нового назначения, не так ли? - Лавров кивнул. - Этот перевод был устроен по нашей просьбе.

Лавров быстро взглянул на Курбатова, они встретились глазами, и Курбатов, спокойно продолжал, уловив немой вопрос:

- Всё дело в том, что в дивизии, куда вы посланы, есть враг, быть может - один из тех, пятерых.

Курбатов рассказал ему о том, что, возможно, враг этот, пробравшись в армию, надел офицерский мундир и надо найти его во что бы то ни стало.

Рассказано Лаврову было, конечно, не всё, известное самому Курбатову, а лишь незначительная часть, - достаточная, впрочем, для того, чтобы Лавров смог действовать не вслепую.

- Я понял, - сдержанно ответил Лавров.