Современники

В этот день Юрий Пронин только и думал, что о новой машине, и, разузнав, где стоят прибывшие самосвалы, не стерпел и понесся туда.

Вот они стоят на товарной станции, эти автобогатыри, рядом с которыми все вокруг как бы уменьшается в размере и даже паровоз и вагоны не кажутся такими привычно большими, как всегда.

Юрий Пронин с почтением осматривает новые машины. Колесо с баллоном в человеческий рост. В кабину, как в будку локомотива, ведет металлическая лесенка. С сиденья, как с капитанского мостика, далеко все видно. Новое детище советской индустрии поражает водителя мудрой простотой своей конструкции. Он сидит в машине, ласково трогает приборы управления, и ему не хочется пересаживаться с этого гиганта, как бы прибывшего из будущего, в свою обычную, объезженную автомашину.

А потом он выводит одну из этих машин на степную дорогу. И радостно ему наблюдать с высоты своей необычной кабины, как десятитонные «язы» почтительно уступают ему дорогу, как встречные люди, отойдя на обочину, провожают удивленным взглядом невиданного автобогатыря…

Много, очень много нового, интересного, неповторимого доводится наблюдать на Сталинградгидрострое. Все это стоит бережно сохранить в памяти. Не для истории, нет — для себя, чтобы потом легко было вспомнить эти страницы своей жизни.

Понемногу литературное творчество начинает увлекать шофера. Незаметно для него дневник перестает быть достоянием только самого автора. Иногда, желая в точности воспроизвести то или иное происшествие, Юрий Сергеевич, выступая перед бригадой, читает отрывки из своего дневника. Он замечает, что слушают его с неизменным интересом. Записавшись в прения на комсомольской конференции, он решает и там почитать кое-какие отрывки. Не для того, чтобы заинтересовать делегатов своим литературным мастерством, нет, — просто, чтобы ярче рассказать о том, как вставала на ноги его комсомольская бригада.

Поднявшись на трибуну, он раскрывает дневник, читает и, читая, с удивлением чувствует, что его слушают с каким-то иным, особым вниманием.

В перерыве незнакомые юноши и девушки подходят и благодарят его. За что? Да за интересные записи.

Литературный эффект дневника совершенно неожидан для его автора. Он смущен. И вдруг ему предлагают издать дневник книжкой.

Книжкой? Юрий Пронин колеблется. Разве он писал для читателей? Нет, он писал для себя. Ему доказывают, что дневник имеет общественное значение, что в нем правдиво отражен один из участков стройки, что это интересно и ценно не только для него самого, но и для читателей, живо интересующихся всем, что происходит сейчас на волжском левобережье, у Сталинграда.

Нет, все же публиковать дневник нельзя. Он писал, не думая о читателе, не заботясь о форме. Он хотел только запечатлеть для себя кусочки своей жизни. Многие записи сделаны кое-как, в них немало лишнего, несущественного. Но люди, которых он привык уважать, успокаивают его: ничего, записи можно отредактировать, содержание же дневника — единственное в своем роде.

И шофер соглашается: «Издавайте».

Однажды, когда Юрий Пронин едет на «слоне», как он ласково называет свой двадцатипятитонный самосвал, путь ему заступает легковая машина. Из нее выскакивает человек и поднимает руку. Пронин тормозит и открывает запыленную дверь кабины. Человек по металлической лестнице поднимается в кабину. В руке у него небольшая книга.

— Ваш авторский экземпляр! Поздравляю, Юрий Сергеевич!

Оказывается, это очень радостно — впервые видеть свою книжку, может быть так же радостно, как в первый раз загрузить кузов землей, вынутой из котлована будущей гидроэлектростанции.

Юрий Пронин перелистывает книжку и с некоторым даже удивлением видит свои слова, свои фразы напечатанными. Он переживает какое-то щемящее, но радостное чувство оттого, что теперь вот его мысли, рожденные наедине с записной книжкой, будут читать тысячи людей.

«Дневник гидростроевца» — как славно звучит заглавие! И сверху: «Юрий Пронин». Но радоваться некогда. Пронин не литератор — он бригадир шоферов. Сунув книгу за козырек машины, он продолжает свою работу, совершая один за другим рейсы от экскаваторов, копающих котлован, до отвалов, куда сбрасывается вынутый грунт. Только изредка, когда какая-нибудь из предыдущих машин задерживается под погрузкой, шофер вынимает книгу — свою книгу, на переплете которой написано: «Юрий Пронин. Дневник гидростроевца»…

С тех пор он регулярно ведет записи. Успех книжки помог ему понять, как ценно и неповторимо все, свидетелем чего он сейчас является. Но этого мало. Теперь он понимает, что был слишком скуп в своих записях, слишком близко видел вокруг себя. Работая над продолжением дневника, он записывает уже не только дела своей бригады, но и все свои наблюдения над буднями стройки, над людьми, с которыми сводит его работа, над тем, как здесь, на лысых, облизанных ветром, пустых холмах, понемногу, подчас незаметно для глаза ежедневного наблюдателя, растет одно из чудес коммунистического строительства.