Совпадение

Автобиографичная пьеса Вите не понравилась. Но его, девятнадцатилетнего, не спрашивали, когда драматурга награждали премией «Дебют». Я, розыскатель, откопал во всемирной паутине аннотацию пьесы: «В одной комнате живут 25-ий Александр и 19-летний Витя Гусев. С ними периодически подсыпают (от слова «спать») хорошие девочки Катя и Люся. Так что по общаге даже ходят слухи, что они живут вчетвером шведской семьей. По ходу развития пьесы создается впечатление, что все к этому и идет. При этом тянутся однообразные будни с пьянством и бесцельным существованием, где вместо настоящей любви какое-то запутанное, а зачастую и циничное чувство. И вдруг Витя Гусев узнает, что болен СПИДом. Он не сразу решается рассказать обо всем друзьям. И здесь начинается главный психологический конфликт пьесы». Так написано в аннотации.

Молодому Вите пьеса не понравилась. С драматургом состоялась дуэль. И тот давний случай упомянут не потому, что мой доверитель, в отличие от драматурга, выставлен только отрицательно. Витя (чего греха таить – раз уж эта книга граничит с исповедью) хуже, чем там рассказывается. Так, согласно дневникам, о себе начертил. И о пьесе я пишу не по причине вступительной рекламы. Упоминание – дабы кое-что завершить. В конце пьесы Витя будто бы избил студентку, которая сделала на него донос ректору и писателю Сергею Есину. В реальности, та девушка подошла к Вите после его отчисления и публикации пьесы. Она грустно сказала: «Здравствуй. Пожалуйста, передай посылку в твой город. Я слышала… Ты уезжаешь» – «Да, я передам. Не волнуйся». – «Спасибо». Ясное дело, посылки не было. Оба всего лишь поняли, как прежде болтнули лишнее. Что со всеми случается. Вот о чем я, душеприказчик, прочел в дневниках. А также другое прочел. Мой доверитель приносит извинения автору пьесы. Ведь побеспокоил его девушку… Молодой и глупый Витя не предвидел, как тот примет это близко к сердцу. Хм… Извинись Витя раньше – неужели выглядел бы в пьесе добрее и чище? Уже и неважно. Я, биограф, искал Сашу Гриценко. Выяснилось, умер. Я, тем не менее, отправил ему предложение о дружбе в социальной сети. Узнает ли о том? Разумеется, да.

3

Я, Витин биограф, мало нашел в сундуке о студенческих воспоминаниях. Потеряно? Разве что запись о его последних событиях в горьковском институте и первой, маленькой тюремной экскурсии. Рукопись называется «Во мне часовая бомба». Хотя несколько изданий опубликовали, странное дело, под иным и одноименным с той пьесой заголовком – «Носитель». На полях старого черновика со временем автор признается, что уничтожил бы текст. В том числе интернет-версию. А не знает, как это сделать. Ведь где-либо не дописал. Или, хуже того, глупо исказил происшествия! Повезло, что в сундуке сохранилось напутствие, как должно переписать и в каком свете выставить. Я, корректор, хоть и право имею, а не успеваю и не изменяю целиком. Нет времени и ограничен размером книги. Всего лишь одной. Я вижу запись, как десятая часть повести «Носитель» ему по вкусу. Зато остаток, девяноста процентов, охотно бы утопил в серной кислоте. Но такое средство в аптеке не купишь. Ну да ладно – поправимое дело. Отныне у него есть я, литературный соратник. Договор заключен. Я закатываю рукава. Я исправлю злосчастный дневник. Не то, чтобы случай безнадежный, но существует легче.

Согласно завещанию – вступление. Пусть, мол, чистовик начинается на том, где впервые просил у Бога помощи. Но маловерный не смог, не взял. И не сможет потом. И вот начало. У русских есть поговорка – «beda ne prihodit odna». То есть проблемы, случается, сыпятся в множественном числе. Мой доверитель вдруг ощутил это на себе. Уже и не знал, куда спрятаться от неприятностей. «Ни в чьих глазах не нахожу приют» – Здесь, в рукописи, приклеена вырезка из стихотворения поэта Сергея Есенина. Ноги, будто сами привели в маленький храм возле кинотеатра, где метро «Pushkinskaya».

Он слышал о Всевышнем, но Его не чувствовал. Перед зажжённой свечой не говорил проблемы. Все и без того сказано. И не просил денег, славы, здоровья. Всего лишь – продолжить образование в институте. Хотя бы чуть-чуть. Не то настроение на отъезд. Запись в дневнике: «Руки на все, как говорится, опускались. Отчислен за два экзамена. Могло быть хуже. В остальных предметах тоже слаб». Еще уточняет, что уроки латыни и старославянского наводили скуку и сон. А потому брал в библиотеке книги о далеких мирах и читал на последних рядах. Конечно, так не всегда. Бывало, интересные лекции, когда мог захлопнуть своего «Незнайку на луне» и устремиться в дискуссии с профессорами в очках. Преподаватели, разумеется, делали замечания, ввиду множества грамматических ошибок в сочинениях.

– Это авторский знак. – Объяснял Витя.