Совокупный грех

Ну, что ж, приступим, как говорят полицейские, к обыску. Вот только ордера у меня на него нет. Потому я на всякий случай достал из кармана куртки тоненькие кожаные перчатки и надел их – теперь никто не сможет по отпечаткам пальцев догадаться, что я здесь устроил шмон. В ящике трюмо не было ничего интересного: разорванная сигарета, пуговицы, несколько катушек ниток, сплетшихся в один клубок. Не нашлось ничего стоящего и в шкафу. На мой взгляд, само собой. С точки зрения Геннадия там наверняка был ценный гардероб, состоящий из старых рубашек, курток, носков, трусов, брюк и рваных джинсов. Все грязное, мятое, кое-как развешанное или набросанное как попало. Хотя, если приглядеться, одежда не из дешевых, видимо, брательник презентовал с барского плеча. Оно и понятно, чем выбрасывать отслужившие свое шмотки, лучше брату отдать.

Я заглянул в соседнюю комнату, как оказалось, спальню. Здесь ни под кроватью, ни в прикроватной тумбочке ничего интересного для себя не обнаружил. И я вышел в коридор, а потом – в кухню. Она у меня никаких чувств, кроме отвращения, не вызвала. Туча тараканов, разбежавшихся в разные стороны, когда я включил свет, немытая посуда в раковине, на столе крошки, объедки, бутылки, огрызки, куча окурков в пепельнице.

– Не пей, Игорь! – сказал я себе, морща нос. – Иначе тоже будешь жить в таких же вот условиях!

Уже не рассчитывая найти что-нибудь стоящее, я вяло поковырялся в тумбе стола, в посудном шкафу, в шкафу под мойкой. Окончательно утратив к поискам интерес, направился прочь из кухни. Проходя мимо висевшего на стене шкафчика то ли для лекарств, то ли для расчесок, так, на всякий случай, открыл зеркальные дверцы и обомлел: на полке лежала пачка пятитысячных купюр. А рядом… черт, я не верил своим глазам… рядом прислоненный к стенке шкафчика стоял прозрачный файл с документами. У меня бешено заколотилось сердце и разом пересохло в горле. Вот это удача! Неужели это все – конец расследованию!.. Неужели я выполнил свою миссию, отыскал вора и нашел деньги и документы? Надо было сразу с Гены начинать, а не тратить время на охранника и домработницу. Ведь подозревал с самого начала, что именно он преступник, но тянул время перед тем, как взяться за Гену. Хотя полученные мною от Шумилина шестьдесят тысяч задатка надо добросовестно отрабатывать, что я и сделал, проведя расследование по полной программе с опросом всех подозреваемых. Я взял пачку денег, снял перчатки и пересчитал их. Не хватало пятнадцати тысяч, которые Гена, уже, очевидно, пропил. Я любовно погладил пачку купюр. Здесь еще моя «доля» имеется. Деньги я, можно считать, отработал. Что же я на них куплю? Двести пятьдесят штук, приличная сумма, черт возьми! На своей тренерской работе, чтобы заработать их, нужно пахать и пахать. Я здесь так запросто четверть миллиона срубил. «Ладно, – оборвал я полет фантазии относительно предмета траты заработанных денег. – Сейчас не время и не место, где следует думать, что купить на двести пятьдесят тысяч рубликов. А сейчас надо заканчивать здесь со всеми делами». Я взял файлик, выдвинул из него документы и пролистал их – какие-то договоры о купле-продаже, свидетельство о регистрации права собственности, акт приема-передачи дома и тому подобные документы на особняк Шумилиных. Как раз то что нужно! Я сунул деньги в карман, свернул файлик в трубочку и собрался было тем же путем, что и попал в дом, покинуть его, как вдруг решил задержаться. Сработала давняя привычка доделывать все начатые дела, за которые берусь, до конца. Хотя мне искать в доме Геннадия было уже вроде бы и нечего, я все же надумал заглянуть в оставшиеся не осмотренными помещения, вдруг там есть что-нибудь интересное.