Совиный волк

Сложно представить себе того, кто решился бы прийти в волчье логово и читать сказку ему, серому, когтистому хищнику. Разве только другой совиный волк, но здесь на всю округу он был такой один-разъединственный. И к тому же ему не нужны были выдуманные истории, ему было интересно жить и так.

– А ты можешь научить меня видеть и по-волчьи тоже? – спросила я.

– Это не так-то просто. Как выучить чужой язык. Например, язык саамов.

Я знала, что в этих краях живут такие люди – саамы. Они разводят оленей, зорко поглядывают вокруг раскосыми глазами и говорят на странном языке.

– Вот ты знаешь, как зовут эту реку? – поинтересовался волк.

– Печенга! – уверенно ответила я.

Что-что, а название реки, у которой родился, знает каждый.

– И что, по-твоему, означает это слово?

Я никогда раньше не задумывалась, что слово может означать что-то ещё. А так как название реки всегда казалось мне тёплым и трескучим, как огонь, я быстро сообразила:

– Оно означает «печка» или «печенье»!

Последний вариант мне особенно понравился.

– Вот и нет! Я же говорил, это непросто – чужая речь! На языке саамов наша река называется «сосновая»!

«Ничего себе! – подумала я. – Хотя сосну, конечно, можно сжечь в печке, и будет тепло и трескуче. И можно на этом огне испечь печенье. Так что связь всё равно есть. Но пусть сосна лучше растёт себе и смотрит на реку».

– Я всё равно хочу научиться видеть по-волчьи, хотя бы попробовать, – настаивала я.

– Хорошо, – согласился волк. – Давай с начала. Вот это – Север. Вот это – река. Вон там, подальше, – высокие холмы. Правильно?

– Ну да.

– Ну нет! – зарычал волк. – Это взгляд чужака, который едет на поезде и видит в окне реку и сопки. Потому что Север – это крылья, лапы, копыта, потому что река – это планета, а сопки – это дом. Раз ты здесь родилась, ты должна это знать. Чувствовать!

Волк не на шутку разошёлся, он хотел мне всё рассказать, всё показать, наделить меня другим зрением, которым я смогла бы иначе увидеть наши заполярные земли. С тех пор всё, что я знаю о Севере, я знаю от совиного волка Бубо.

22 июля – последний полярный день. Солнечное время понемногу пойдёт на убыль, уступит место полярной ночи. И утром будет темно, и днём будет темно, и ночь никак не настанет, потому что никак не закончится.

– Но это несправедливо! – возмутилась я. – Почему у других нет полярной ночи? А мы должны жить без солнца!

– Потому что другие не знают, что такое полярный день, – спокойно ответил волк. – В природе и в жизни свои законы: всем даётся разное и неповторимое. Если ты не умеешь ценить то, что у тебя есть, как тебе сможет понравиться что-то ещё?

Я подумала, что и в самом деле полярная ночь, как и полярный день, – это что-то совсем незнакомое и непривычное для очень и очень многих. Но им дано другое – непривычное и незнакомое мне. И может, какой-нибудь островитянин, облокотившись о баобаб, или мексиканец, или вообще туземец украдкой мечтает: «Вот почему у нас нет полярного дня? Почему у нас так быстро темнеет?» А я помню, что на юге быстро темнеет: папа рассказывал про далёкие жаркие страны.

Наблюдение за северными птицами

22 июля жизнь в Заполярье ещё совсем летняя, но перелётные птицы уже собираются на зимовку в Европу и Африку и скоро закричат, захлопают крыльями, засуетятся, улетят.

Бубо очень любил птиц – но не есть, а изучать их, наблюдать за ними. Любил перелётных – за то, что они всегда возвращаются в одни и те же места в течение многих лет, за то, что не боятся короткого северного лета и научились особенной дружбе. Да-да, на севере перелётные птицы строят свои гнёзда близко друг к дружке и высиживают яйца, поглядывая на соседей:

– Ну что, утка, сколько яиц греешь под пером и пухом?

– Сколько ни грею – все мои!

Правда, больше шестнадцати яиц в одном гнезде и не встретишь.

– Количество – не главное! – заявил волк. – Главное в птичьих яйцах что?

Я понятия не имела, что там может быть главным. Да и разве может быть главное у птичьих яиц? У птиц понятно: крылья и голос. Но у шариков из скорлупы…

– Главное – большие они или нет, – ответила я, потому что нужно же было что-то ответить. Я чувствовала: Бубо не любит, когда на его вопросы не отвечают.

– Конечно нет! И в жизни людей, и в жизни птиц значение имеет кое-что гораздо более хрупкое и тонкое, чем рост, размер и количество. Ты же не можешь сказать о человеке, какой он, зная только, высокий он или низкий?

Я видела тогда немного людей, потому что в нашем военном городке людей вообще было мало. Но я успела заметить, что одни радостнее, а другие – суровее, одни машут и улыбаются, отправляясь на аэродром, а другие – резко и быстро проходят по двору в сторону самолётов. И никогда улыбка не связана с ростом.

– Так вот, первое, на что нужно смотреть, – это цвет! – объяснил Бубо. – Именно цвет яйца расскажет о будущем крылатом существе. Если яйцо белое, значит, на свет появится тот, кто живёт в норе или дупле.

«Это, наверное, бойкие, весёлые птички, – решила я. – Подумать только – жить в дупле! Там можно устроить настоящий дуплистый переполох!»