Советский Пушкин

Кажется не много,
А скольких человеческих забот,
Обманов, слез, молений и проклятий
Оно тяжеловесный представитель!
Тут есть дублон старинный… вот он.
Нынче Вдова мне отдала его, но прежде
С тремя детьми полдня перед окном
Она стояла на коленях воя.
Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,
Притворщица не трогалась; я мог бы
Ее прогнать, но что-то мне шептало,
Что мужнин долг она мне принесла
И не захочет завтра быть в тюрьме.
А этот? Этот мне принес Тибо —
Где было взять ему, ленивцу, плуту?
Украл, конечно, или, может быть,
Там на большой дороге, ночью, в роще…
Да! если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп — я захлебнулся б
В моих подвалах верных…

Скупой Рыцарь знает разрушительную силу денег, но он уже находится безраздельно под их властью. Он одержим страшной силой, он трагичен, потому что он жертва своей страсти, но в то же время он активный проводник новой, бесчеловечной морали, пришедшей на смену разрушенной феодальной нравственности. Самые святые чувства, совесть, честь, родительские обязанности он попрал во имя стяжанья. Скупой Рыцарь вдвойне бесчеловечен. В жертву жажде денег он принес не только других, но и себя, свою личность, свое неотъемлемое право на нормальные, естественные чувства и нормальное естественное развитие:

Мне разве даром это все досталось,
Или шутя, как игроку, который
Гремит костьми, да груды загребает?
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, тяжелых дум,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Все это стоило? Иль скажет сын,
Что сердце у меня обросло мохом,
Что я не знал желаний, что меня
И совесть никогда не грызла, совесть,
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?

В «Скупом рыцаре» власть денег выступает покамест только в виде страсти к накоплению сокровищ, но и этого достаточно Пушкину, чтобы показать, что деньги накопляются на костях, на крови, на бесчеловечии, что они несут с собой потоки грязи и безнравственности. Обвинительный приговор, вынесенный капитализму в этой драме, носит моральный характер, но он произнесен убежденно, справедливо и величественно. Старая нравственность разрушена, а на смену ей идет убийство, грабеж, подлость, сын восстает на отца, отец подымает руку на сына. Гасуб на смену Тазиту выступает представителем новой, более высокой нравственности; деньги же, по мысли Пушкина, несут только разрушение. Осуждение капитализма у Пушкина тем сильней, тем безоговорочней, что он не видит его творческой, его производительной стороны. Он критикует капитализм не с точки зрения будущего, а с точки зрения прошлого. Общая оценка надвигающихся новых времен, где деньги будут властвовать безраздельно, резюмируется в восклицании герцога:

Ужасный век, ужасные сердца!