Советский ас Александр Клубов

Спустя 52 года, в феврале 1995-го, он, генерал-лейтенант в отставке, побывает на военно-исторической конференции в Кубинке под Москвой, где начнет свое выступление словами: «Я с первых дней войны с Советским Союзом на вашем фронте, очень хорошо знаю русских летчиков-истребителей. В боях с ними я был семь раз сбит и трижды ранен». Генерал сказал, что всегда испытывал «глубокое уважение к мужеству и мастерству советских летчиков, как к противникам, равных которым он не встречал».

В ноябре 1942 года начал свою карьеру в 52-й эскадре Эрих Хартман, которого в Германии называют лучшим асом Второй мировой войны.

Были в эскадре и такие кавалеры Рыцарского креста, как Герхард Баркхорн (ас люфтваффе № 2), Вальтер Крупински, командир эскадрильи Йоханнес Визе, названный немцами «Кубанским львом», Вильгельм Батц, Хельмут Липферт. Для одной эскадры число кавалеров исключительное, ведь среди дневных летчиков-истребителей люфтваффе за всю войну лишь 126 человек получили этот высший знак отличия гитлеровской Германии.

Азартные «охотники» из лучших эскадр вели между собой соревнование по числу сбитых самолетов. В истребительных эскадрах собрался цвет молодежи из старинных германских земель...

С боевым настроем приземлялись на аэродромах юга России кавалеры Рыцарских и Железных крестов. В «Кратком обзоре действий противника» за 1943 год, написанном в штабе нашей 4-й воздушной армии, зафиксированы эмблемы на немецких истребителях. 1-я группа 52-й эскадры — черный кабан на белом поле, 2-я группа — дьявол с луком и стрелой, 3-я группа — красный рыцарский крест в белом ромбе, 2-я группа 51-й эскадры «Мёльдерс» — ворон в очках с зонтом. Среди эмблем других групп и эскадрилий другие характерные знаки — красная кошка в белом круге, горная коза на альпийской вершине, красные, белые и желтые драконы, головы волков и чертей.

На вооружении у немцев — Me-109 новых модификаций G-2 и G-4. Этот самолет называли «солдатом тотальной войны», упор был сделан на скорость даже с некоторым ущербом для маневренности и управляемости. Появился на Кубани и такой сильный противник, как «Фокке-Вульф-190». .

В штабах люфтваффе планировали взять реванш за Сталинград, где 8-я воздушная армия генерала Т. Хрю-кина и бомбардировщики Авиации дальнего действия А.Е. Голованова не позволили Герингу сдержать обещание — обеспечить всем необходимым окруженную армию Паулюса.

Когда офицеры нашей разведки сообщали информацию о противнике командованию и летчикам прибывающих на Кубань истребительных авиаполков, в штабах воцарялось напряженное молчание. Все понимали, что такие сведения сулили в ближайшие дни. Фамилии немецких асов-«экспертов» не назывались, но номера и названия лучших эскадр наши летчики знали. Бои предстояли тяжелейшие.

Конечно, к весне 1943-го был накоплен определенный опыт борьбы с германскими люфтваффе. Уже в ходе развернувшихся боев командующим ВВС А.А. Новиковым были предприняты действия для того, чтобы на равных драться с мощнейшей немецкой авиагруппировкой. Хотя и с запозданием, но в апреле все авиационные полки и дивизии были сведены в единый кулак — 4-ю воздушную армию под командованием умного и энергичного 42-летнего генерала К.А. Вершинина, что резко улучшило координацию действий нашей авиации на Кубани.

К 20-м числам апреля численность советской авиации на Кубани почти сравнялась с немецкой, из резерва Ставки на юг России были переброшены несколько авиакорпусов и дивизий. На острие главных схваток с немецкими асами выдвигались истребительные полки, вооруженные поступавшими по ленд-лизу американскими самолетами «Аэрокобра», нашими лучшими машинами Л а-5 и Як-1М.

Наличие на данных самолетах радиостанций позволяло направлять действия авиации с наземных пунктов управления. На дежурство у микрофонов начали назначать не девушек-«белочек» (позывной «Белка»), а опытных командиров. Постоянный радиоперехват вел офицер, знавший немецкий язык. На этих радиостанциях в апреле—июне побывали представители Ставки маршал Г. К. Жуков и командующий ВВС А.А. Новиков, генералы и полковники из различных штабов, авиаконструкторы, стажеры академий, проверяющие из ЦК ВКП(б) в форме без знаков различия. Впервые они наглядно могли видеть воздушный бой. Никакие донесения и разведсводки такого представления дать не могли.

Между тем, как вспоминал участник кубанских воздушных сражений Н.Ф. Исаенко, в середине апреля на Кубани многие наши истребители воевали все на тех же стареньких И-153, И-16. Подготовка летчиков оставляла желать лучшего. Исаенко сильно беспокоило то, что курсанты обучались по программе мирного времени. Никто из инструкторов на фронте не был, не знал опыта боев даже теоретически. И программа переучивания составлялась без учета слабого уровня готовности выпускников училищ — сержантов. При перелете к фронту через горный перевал молодые пилоты могли только следить за ведущим, воздушную обстановку не видели...