Советский ас Александр Клубов

После того как Яков Антонов не вернулся с боевого задания, командиром части с 26 августа был назначен комэск из 88-го истребительного авиаполка капитан Петр Середа, участник войны с первых дней, уже представленный к званию Героя Советского Союза за 270 боевых вылетов и 7 сбитых самолетов. Среди летчиков дивизии был широко известен подвиг Петра Середы, совершенный 18 июля 1942-го. В тот день он во главе звена вылетел на разведку. Наши войска отступали, командованию необходимо было определить положение сторон, а также срочно отыскать окруженные противником части 9-й армии и установить с ними связь. Выполнить сложное и опасное задание поручили одному из самых опытных разведчиков. После того как ведомые, согласно договоренности, повернули к своим — сообщить собранные данные, Середа увидел на степной дороге колонну советской пехоты и принял смелое решение: приземлиться рядом и узнать точную информацию. Не выключая мотора, капитан выбрался из кабины, подошел к странно ведущим себя красноармейцам и вдруг услышал: «Летчик, уходи!.. Немцы! Мы — пленные!» Тут же конвоиры открыли огонь по советскому летчику. Несмотря на полученные ранения, Середа смог взлететь, затем сбросил вымпел тем, кого искал, и, теряя сознание, приземлился на своем аэродроме. И такие случаи бывали в то лето... Как после войны говорил Александр Покрышкин: «Кто в сорок первом— сорок втором годах не воевал, тот войны по-настоящему не видел».

Штурманом 84«А» полка был Александр Беркутов, сильный летчик, его имя не раз упоминается в документах, в списках отличившихся. Золотая Звезда Героя ему будет вручена в 1944 году за 15 сбитых самолетов.

Нельзя не сказать и еще об одной важной стороне жизни любого авиаполка — о работе технического состава. Мы встретились с ветераном 84«А» полка Валентином Родионовичем Заниным, который служил в этой части с конца августа 1942 года до конца войны. Он рассказывает: «Наша эскадрилья из 750-го смешанного авиаполка вошла на Кавказе в состав уже воевавшего 84«А» полка. Это было в Беслане, здесь имелся тогда большой грунтовый аэродром, примерно два на два километра. К вечеру, время уже наступало осеннее, сгущались сильные туманы, от стоянки до населенного пункта нужно было идти по азимуту, иначе, бывало, проходили мимо.

С раннего утра туманы рассеивались, и с четырех часов начинались полеты. Иногда вылетали самолеты на разведку погоды. На «чайках» и И-16 топлива хватало минут на сорок полета. Поэтому командование устраивало аэродромы подскока. Поздним вечером группа самолетов садилась на площадку поближе к линии БС — боевого соприкосновения, чтобы с утра оттуда уйти в бой.

У нас в эскадрилье было 12 самолетов И-16, в эскадрильях, прибывших из Еревана, — полуторапланы И-153. Вооружение — 4 пулемета, бомбы 200 кг и PC-установки по четыре или по восемь балок. Скоростные характеристики «чайки» и «ишака» вы знаете. Воздушные бои нашим летчикам приходилось вести на виражах, беречь хвост ведущего. Если оторвался, то на вертикалях с «Мессершмиттами» с их скоростью бороться было невозможно. Так говорили нам летчики.

Были нередко случаи, когда наши самолеты возвращались с боевого задания, а ты смотришь и думаешь — ну на чем же там держится все? Я хорошо знаю И-16, там же все сделано из дерева и перкали. И на «чайке» тоже. А что такое перкаль? Это же тонкая техническая хлопчатобумажная материя. Попадет пуля в самолет, и при скоростном движении эта перкаль рвется дальше от встречи с воздухом...

Самолет Клубова обслуживал Николай Иванович Кулигин, он был старше нас, уважаемый специалист, высокого роста, родом из города Пушкин под Ленинградом, служил в полку до конца войны, потом всегда приезжал на встречи ветеранов дивизии. Так вот Кулигин рассказывал нам, как однажды после напряженной боевой работы — группа ходила на штурмовку, старшим был Клубов — его «чайка» садилась, и можно было видеть с земли — после попадания снаряда в фюзеляж машины там остались одни лоскуты! — как Клубов педалями управлял самолетом...

Мы меняли колеса, шасси, баки, клепали пробоины. Летный день закончился, но механики, конечно, остаются у самолетов. Летному составу старались создать какие-то условия для отдыха, их увозили в Беслан. Ночью аэродром бомбили. Мы накрывали переносные лампы, работавшие от аккумулятора, чехлами, чтобы не нарушать маскировки, и к четырем часам утра аэроплан должен быть уже готов к вылету. Выпускаешь самолет на задание, падаешь на чехлы и мгновенно засыпаешь. Через сорок минут слышишь — тарахтит мотор. Летчик заруливает в капонир. Встаешь, встречаешь, снова начинаешь работать. Спросишь, или летчик сам говорит: перебои в моторе, поменять свечи или бак, радиатор. И снова летчику — взлет, а нам — сон урывками.

Александр Клубов был ростом выше среднего, крепкого сложения, широкие сильные плечи, светловолосый. Его друг Николай Трофимов — худенький, неторопливый, степенный, рассудительный и немногословный. По отношению к подчиненным — очень хороший был человек.