Читаем Советская цивилизация т.1 полностью

И обретение легитимности, и ее утрата – процессы, происходящие в общественном сознании. На них влияют и экономика, и социальные и национальные отношения, и успехи или неудачи во внешней политике, но влияют не прямо, а преломляясь в умах и чувствах людей – по-разному в разных классах и группах, в разных субкультурах общества. Для признания государства праведным или несправедливым не так важен абсолютный уровень эксплуатации или потребления, привилегий или репрессий, как его восприятие в общественном сознании. Множество вроде бы умных людей не перестают печатать сводки цен и доходов в царской России и удивляться, почему это рабочие поддержали революцию. Именно это удивление и поражает. Ведь это люди, которые считают себя независимыми от убогого истмата.

Для понимания всего хода крушения государственности Российской империи и становления новых институтов государства мы должны представлять оба реальных мира: объективной действительности и той, которая складывалась в общественном сознании. Ленин, безусловно, был материалистом, но он не был материалистом наивным. Он писал: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его». Или, в другом месте: «Мысль о превращении идеального в реальное глубока, очень важна для истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды». А наши демократы и патриоты как будто вообще перестали видеть идеальное.

В.В.Кожинов не раз обращал внимание на ту кажущуюся легкость, с которой происходит крушение государств идеократического типа. А.Грамши разработал этот вопрос на уровне политической философии. А тогда, в феврале, это понимали самые простые люди. Пишет Пришвин: «У развалин сгоревшего Литовского замка лежит оборванный кабель, проволока у конца его расширилась, как паучиные лапы, и мешает идти по тротуару. Со страхом обходят ее прохожие, боятся, как бы не ударило электричество, но ток уже выключен, и силы в проводе нет.

– Вот так и власть царская, – говорит мой спутник, старик купец, – оборвалась проволока к народу, и нет силы в царе».

В моменты глубоких кризисов государства, подобных революциям 1917 г. или ликвидации СССР, речь идет не об изолированных конфликтах и противоречиях, – политических и социальных – а об их соединении в одну большую, не объяснимую частными причинами систему цивилизационного кризиса. Он охватывает все общество, от него не скрыться никому, он каждого ставит перед «вечными» вопросами. Под сомнение при этом ставится не законность и праведность той или иной структуры государства, а и те исторические события, которые предопределили путь всей цивилизации. Даже если эти события сохранились в виде предания. Мы совсем недавно это видели: в начале 90-х годов одним из доводов в подрыве легитимности советского государства была его генетическая связь с двумя якобы фатальными историческими решениями: решением князя Владимира в Х веке принять для Руси христианство от Византии и решением в XIII веке Александра Невского признать власть хана, но дать отпор Ливонскому ордену в его крестовом походе на православных славян.

Кризис в России начала XX века был вызван очередной волной модернизации. В конце XIX век Россия переживала развитие промышленности по образцам западного капитализма. Но это развитие происходило в иных культурных и социальных условиях, нежели на Западе, так что накопившиеся противоречия подвели к революции с иными «действующими лицами», о чем говорилось выше. Главные «действующие лица» имели ясно выраженную антибуржуазную и антилиберальную направленность.

Те культурные силы, которые стремились поддержать легитимность традиционных форм Российского государства (славянофилы в конце XIX века, «черносотенцы» после революции 1905 г.), были дискредитированы в общественном сознании образованного слоя и оттеснены на обочину. Напротив, убеждение в праведности государства стало подрываться с нарастающей интенсивностью. Возник фатальный резонанс между делами подрывающих государственность сил и действиями самого государства. Разумные, примирительные и даже прогрессивные дела царского правительства стали нередко судиться двойным стандартом, искаженно восприниматься в общественном сознании и ухудшать положение. Александр II, осторожно и успешно проведший труднейшую реформу по отмене крепостного права, был убит народовольцами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука