Советская цивилизация т.1

Свои заметки о русской революции Макс Вебер завершает взволнованным обращением к немцам: «Давление возрастающего богатства, связанного с привычкой мыслить „реально-политически“, препятствует немцам в том, чтобы симпатически воспринять бурно возбужденную и нервозную сущность русского радикализма. Однако, со своей стороны, мы не должны все-таки забывать, что самое непреходящее мы дали миру в эпоху, когда сами-то были малокровным, отчужденным от мира народом, и что „сытые“ народы не зацветают никаким будущим».

Глава 3. Путь России и советский проект: от Февраля до Октября 1917 г.

Бесполезно охать: ох, зачем только произошла Февральская революция 1917 г. Сейчас, когда рассеялся туман «истории КПСС», мы знаем, что большевики мало что добавили к ее подготовке. Уж во всяком случае, неизмеримо меньше, чем П.А.Столыпин и сам Николай II. Важно, как пошло дело после Февраля. Вот когда Россия оказалась на распутье и делала свой выбор. И именно это был главный, вплоть до наших 90-х годов, выбор.

С Февраля по Октябрь Россия пережила единственный в своем роде опыт. Похоже, его не переживал ни один народ в истории. В стране одновременно и без взаимного насилия возникли два типа государственности – буржуазное Временное правительство и Советы. Они означали два разных пути, разных жизнеустройства. И люди в течение довольно долгого времени могли сравнивать оба типа. Через семь месяцев верх взяли те, кто пошел дорогой Октября и советского строя. По сути, никакой революции в Октябре не было, был просто закреплен факт: Временное правительство иссякло, его власть перетекла к Советам.

Наши патриоты-антисоветчики говорят, что это был фатально ошибочный выбор. Тем самым они утверждают (хотя и молчаливо), что либерально-буржуазный путь в большей мере соответствовал сути России, ее культуры и типа духовности. Иначе их понять никак не возможно. Третьего пути реально не было, даже крестьянский анархизм оформился лишь через столкновение белых и красных.

Для принятия или отрицания оценки, данной нашими нынешними патриотами выбору 1917 г., надо понять, кем и почему тот выбор был сделан. Подойду к проблеме через частность, идя от исторической данности – утраты жизнеспособности самодержавия и революции февраля 1917 г.

Я буду подкреплять мои рассуждения наблюдениями М.М.Пришвина. Он был умный человек и либерал, преданный идеалам Февраля. В своем неприятии грядущей советской революции он доходил до прозрений. Он оставил нам скрупулезное, день за днем, описание тех событий в своих дневниках. Пришвин был чуть ли не единственный писатель, который провел годы революции в деревне, в сердце России, на своем хуторе в Елецком уезде Орловской губернии. И не за письменным столом – сам пахал свои 16 десятин (ему даже запретили иметь работника). Кроме того, он действительно был в гуще всех событий, как делегат Временного комитета Государственной Думы по Орловской губернии, ежедневно заседал в своем сельском комитете, объезжал уезды и волости. Временами бывал в Петербурге – в министерствах, Думе и Совете.

Сегодня, когда мы почти освободились от официальной мифологии истмата, можно уже серьезно подойти к истории, не тратя слов на преодоление сказок об Октябрьской революции и триумфе марксизма. Восстановление реальной истории – это герменевтика, интерпретация слов и действий. Когда речь идет о конфликтах такого масштаба, то нельзя же декларации принимать за чистую монету. Нужна почти археология – раскопка смыслов. Я могу еще понять, когда чистая душа В.Крупин ругает большевиков как «марксистов» – Чапаев тоже не знал, за кого он воюет, «за большевиков, али за коммунистов». Но как может все мешать в одну кучу академик от математики? Давайте наконец говорить о смыслах, а не масках.

Для начала отступим на шаг назад и взглянем на Февраль.

Крах Российской империи как кризис легитимности.

Февральская революция 1917 г. завершила долгий процесс разрушения легитимности государства Российской империи.

Легитимность – это уверенность подданных в том, что государь имеет право на власть, что установленный в государстве порядок непреложен как выражение высших ценностей, что он обеспечивает благо и спасение страны и людей. При наличии этой уверенности власть одновременно является авторитетом, и государство прочно стоит на силе и согласии. Утрата любой из этих опор – начало краха государства.