Советская система: к открытому обществу

На самом доказательстве этого утверждения я остановлюсь ниже; давайте сначала рассмотрим исходные посылки. Теория строится на том, что существует большое количество единиц, каждая из которых обладает точным знанием и мобильностью. У каждой единицы своя собственная шкала преференций, и каждой дается определенная шкала возможностей. Даже поверхностное рассмотрение показывает, что эти посылки совершенно нереалистичны. Недостаток точного знания является одним из исходных пунктов этого изучения, а также научного метода в целом. Совершенная мобильность отрицает основной капитал и специализацию труда, которые являются неотъемлемыми частями капиталистического способа производства. Экономисты так долго терпели эти неприемлемые предположения потому, что они приносили очень желаемые результаты. Во-первых, экономика таким образом получала статус науки, сравнимой с физикой. Сходство между статическим[14] равновесием совершенной конкуренции и ньютоновской термодинамикой не случайно. Во-вторых, доказывалось, что совершенная конкуренция повышает благосостояние каждого.

В действительности условия приближаются к условиям совершенной конкуренции только тогда, когда новые идеи, новая продукция, новые методы, новые преференции держат людей и капитал в движении. Мобильность имеет свои недостатки: передвижение не обходится даром. Однако люди все-таки постоянно находятся в движении, привлекаемые лучшими возможностями, или стронутые с места изменившимися обстоятельствами, а как только они трогаются с места, они, естественно, ориентируются на более привлекательные возможности. Они не обладают точным знанием, но, находясь в движении, они узнают о большем количестве альтернатив, чем если бы они всю жизнь сидели на одном месте. Они, конечно, возражают, когда на их место претендуют другие люди, но, зная о таком большом количестве других возможностей, они не так сильно прикованы к своей нише, и им труднее получить поддержку от тех, кто фактически или потенциально находится в подобном положении. Так как люди перемещаются чаще, у них развивается определенная легкость приспособления, что снижает важность специальных навыков, которые они могли приобрести. То, что можно назвать «эффективной мобильностью», заменяет нереалистичное понятие совершенной мобильности, и критический тип мышления занимает место точного знания. Результатом является не совершенная конкуренция, как она определяется в экономической науке, но состояние, которое я буду называть эффективной конкуренцией. От совершенной конкуренции ее отличает то, что ценности и возможности постоянно меняются.

Если равновесие когда-нибудь будет достигнуто, то условия эффективной конкуренции перестанут действовать. Каждая единица будет занимать определенное положение, менее доступное для других просто потому, что человек, занимающий его, будет за него бороться. Поскольку он выработал уже определенные навыки и умения, перемещение на другое место будет ему невыгодно. Он изо всех сил будет сопротивляться любым поползновениям на его место; в случае необходимости он скорее пойдет на потери в зарплате, чем уйдет с этого места, особенно принимая во внимание то, что ему непременно придется столкнуться еще с чьим-то законным интересом. Имея в. виду его укрепленную позицию, а также жертвы, на которые он готов идти, чтобы защищать ее, постороннему будет трудно конкурировать с ним. И вместо практически бесконечных возможностей, каждая единица тогда будет более или менее привязана к существующему положению вещей. А не будучи наделены абсолютным знанием, они могут даже не осознавать, какие возможности они упускают. Как это далеко от совершенной конкуренции!

Нестабильность

Интересно посмотреть, чем отличается наш. анализ совершенной конкуренции от классического. До некоторой степени я это уже сделал в «Алхимии финансов», но там я не так определенно и убедительно высказался, как мог бы. Я не утверждал того, что в обществе крайней степени изменчивости ценности в целом рефлексивны; я просто выбрал несколько проявлений рефлексивности и показал, как они могут приводить к нестабильности. Возможно, самый убедительный пример был связан с валютной биржей, где я показал, что в условиях свободно колеблющегося обменного курса спекулятивные сделки приобретают прогрессивно увеличивающийся вес, и параллельно биржевая игра приобретает менее хаотический характер, приводя к прогрессивно увеличивающимся колебаниям в обменном курсе до тех пор, пока в конце концов система не разрушится.