Совет Девяти

Король едва не вскочил со стула. Его удобное рабочее кресло, в меру жесткое, в меру мягкое, с позолоченными ручками и ножками в виде львиных лап немного походило на трон, но было куда более пригодным для работы. Сейчас Король стиснул подлокотники, стараясь больше никак не выдать внутреннего напряжения.

– Госпожа Дольвейн видела эту… Мираж? – уточнил он, вопросительно подняв бровь.

Король много раз видел, как Омарейл во время разговора делала так же, хотя ей неоткуда бы знать о таких способах выражать недоумение. Какие-то вещи, вероятно, просто заложены в нас природой или передаются на генетическом уровне.

– Нет, не думаю, – Пилигрим чуть нахмурился. – Если я правильно понял, она лишь попросила Бармотона о помощи. Директор школы ведь ее сын… Да вы знаете. Думаю, она просто решила помочь ему по-семейному и подключила связи. Тем более, насколько я знаю, госпожа Дольвейн – весьма подозрительная дама. Полагаю, она посчитала, что на такой инцидент нельзя закрывать глаза.

Король медленно кивнул. Это звучало правдоподобно. Кроме того, несмотря на грубоватые манеры Пилигрима и его неопрятный внешний вид, мужчина создавал впечатление проницательного человека. Эйгир готов был положиться на сделанные им выводы.

Повисла пауза, затем Король заговорил:

– Послушайте, господин Пилигрим, ваши предположения основываются лишь на том, что у выдающей себя за кого-то другого девушки есть застежка в виде солнца…

– Вы бы выставили меня за дверь через секунду после моего появления, если бы ваша дочь находилась в Лебединой башне, – заявил незваный гость, сложив руки на груди и с вызовом глядя на Короля.

Это было правдой. И Эйгир понимал, что для отца, который знает, где его дочь, он задавал слишком много вопросов и позволял Пилигриму давать слишком обстоятельные ответы. Но тем не менее Король не был готов довериться человеку, которого видел впервые в жизни, пускай тот и казался надежным. Пожалуй, это было еще опаснее.

– Я хотел понять ваши мотивы, чтобы решить, сдавать вас охране сразу или позволить отделаться легким наказанием.

Пилигрим не стал спорить: он знал, что нарушал все мыслимые законы и кодексы, когда тайком проникал в кабинет Его Величества. Его волновало другое.

– Я не желаю зла ни вам, ни принцессе. И я бы мог все сейчас рассказать, а затем сделать вид, что ничего не знаю, так же как вы притворились бы, что ничего не поняли. Но у этой девчонки нет тормозов. Прошу прощения… Она совершенно не видит опасностей, доверяет каждому встречному. Она доверилась мне! – Пилигрим многозначительно указал на себя мощной ладонью, будто сам его вид должен был кричать «Не подходи!».

Эйгир готов был согласно кивнуть, но осознал, что и сам счел этого мужчину человеком, на которого можно положиться.

– Я давал присягу служить вам и Ордору. Мне понятно, в какой ситуации сейчас находится ваша семья. И понятно, что мир во всем Ордоре под угрозой. Именно поэтому, как только осознал, что передо мной принцесса, я пришел со всем этим к вам. Она скрывается, и ей помогают, но для меня только ваше слово имеет значение. Я покинул их сразу, как догадался обо всем, чтобы они не успели затуманить мне мозги своими штучками. И теперь жду вашего приказа. Что бы вы ни решили, я сделаю это. И простите за дерзость, Ваше Величество, но только я могу вам помочь.

Этот бугай смущенно отвел взгляд, точно был несмышленым первоклассником.

Эйгир глубоко вздохнул. Ему нравилось ощущение натянувшейся плотной ткани камзола на груди. Глубокое дыхание помогало ему сосредоточиться.

– Будьте любезны, сядьте, – сказал наконец Король, указав на стул напротив своего стола.

На нем обычно сидели Патеры, Бериот, жена, но никак не рядовые гвардейцы, выглядящие как оборванцы. Но Эйгир не думал сейчас о чистоте своей мебели.

– Расскажите все с самого начала в мельчайших подробностях.

Король не готов был поверить в рассказ об эксплетах, он отнесся к этим сказкам с долей скептицизма. Однако не стал перебивать Пилигрима или выражать недоверие. Пускай он, повелитель Ордора, понимал, что чтение чужих чувств было лишь фантазией – это не значило, что его, не видавшая жизни дочь, не могла поверить в подобное.

Когда Пилигрим закончил, Король взглянул на листок со своими записями. Имена спутников Омарейл, Норта Даррита и Мая, были выведены на нем твердой рукой. Запечатлев все заметки в памяти, Эйгир поджег бумагу и бросил в пустой камин.

После он долго молчал, уперев подбородок в сцепленные руки и глядя перед собой. Пилигрим сохранял тишину, глядя на собственные колени. Его Величеству было теперь известно, что произошло после того, как Омарейл сбежала из замка в последний раз, но ему не были до конца понятны мотивы дочери, и тем более оставались неизвестны планы.

– Господин Пилигрим… – Эйгир замолк, поняв, что это была не фамилия, а имя.

– Если вам будет угодно, пожалуйста, называйте меня просто Пилигрим, я не использую свою фамилию в целях секретности…

Холодный взгляд серых глаз вынудил его замолчать, а затем ответить:

– Ковакс.

Король удовлетворенно кивнул и продолжил: