Найти его оказывается совсем не трудно; он сидит и читает на скамейке под большим кленом у здания арт-студии. Завидев ее, Генри встает, зовет ее по имени и жестами зовет присоединиться. Они поднимаются по лестнице и вместе проходят через тяжелые двери, как раз когда за их спиной начинает падать снег.
– А где Алекс? – спрашивает она.
Генри машет рукой назад, в сторону школьного двора.
– На английском. Мне надоели уроки по истории, на которых я сижу в этом семестре. Воспоминаний о прошлом у меня особо не сохранилось, и такое чувство, что я все это уже слышал.
Подмигнув, он тянет ее за рукав, и она следует за ним в просторный актовый зал, вниз по длинному центральному проходу в оркестровую яму. Их шаги отдаются эхом в рукотворной пещере для музыкантов, и все же легко можно сказать, что они совершенно одни. Упади на сцене иголка – им было бы слышно.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит она, теребя рукав форменной рубашки. – Я знаю, как ты умер, по крайней мере, знаю, кто именно тебя убил.
– А. Так меня тоже… убили?
– Да. Ну, может, будет правильнее сказать, убили ненамеренно. Я думаю, что ты приехал сюда на отдых во время каникул в колледже, и тогда тебя и застрелили.
Генри встает и делает несколько шагов в сторону, потом садится опять, и Люси старается сдержать улыбку: так ей это знакомо. Если бы Колин не сказал ей о ее собственной смерти, она бы и сейчас, наверное, пребывала в неведении. Генри кидает взгляд в потолок, выжидает пару секунд, потом опять смотрит на Люси.
– Я всегда немного беспокоился, что, если у меня будет этот последний кусочек информации, то ба-бах, небеса разверзнутся и меня освободят, или заберут обратно, или чего там еще мы ждем.
– Вот поэтому Колин сначала не говорил мне, как я умерла, он беспокоился, что от этого я могу исчезнуть навсегда. – Люси вздрагивает; она ненавидит это ощущение, словно у нее внутри бомба тикает, эту вечную неизвестность. Она все еще может исчезнуть навсегда, но
– Ты кого-то видела?
Она трясет головой.
– Нет, но мать Колина клялась, что она видела призрак своей погибшей дочери, Кэролайн. Она бросилась в машине с моста вместе с Колином и его отцом, и я думаю, может, она нашла способ сделать так, чтобы вся семья снова была вместе? Колин чудом выжил после аварии. Что, если его мать
– Безо всякой цели?
Люси кивает.
– Без цели. Просто являемся здесь. Потому что застряли.
Генри явно не нравится эта идея; он решительно трясет головой.
– Если Кэролайн была, как и мы, Хранителем, она не могла заставить свою
Тревога стискивает грудь Люси.
– Ну да, наверное.
Он пристально смотрит на девушку своим проницательным взглядом, будто способен читать ее мысли.
– Как Колин в последнее время? – спрашивает Генри.
– Хорошо, – говорит она, не добавляя, какое это чудо.
– Что там еще у тебя на уме, сестренка? – Генри разворачивается на стуле к ней лицом, уперев локти в колени.
– У тебя не бывает, чтобы ты время от времени чувствовал себя сильнее?
– Что значит «сильнее»? Ты имеешь в виду – более плотным?
Она кивает, теребя ниточку на рукаве.
– Знаю, это довольно личное, но иногда Колин едва может ко мне притронуться, а в другое время я чувствую себя будто… – Люси вспоминает фото с бала, где рука Колина так удобно лежит на бедре земной девушки. – Будто он может
– Боюсь, совета я тебе дать не могу, потому что у меня таких перемен никогда не было, – говорит Генри виновато. Потом кидает на нее шутливый, преувеличенно сальный взгляд: – Кому-то повезло.
– Но когда Алекс прикасается к тебе, у него получается
И тут, будто по заказу, появляется Алекс собственной персоной. Шаги его тяжелых башмаков эхом отдаются по центральному проходу, вниз по ступенькам оркестровой ямы, а потом он падает на стул рядом с Генри. Он смотрит по очереди на них обоих; в полутьме синяки вокруг его глаз кажутся почти черными.
– Как тут у вас дела?
Генри тянется вниз и забрасывает ноги Алекса себе на колени.
– Люси спросила, нравится ли тебе меня трогать.
Она со стоном прячет лицо в ладонях.
– Я вовсе не это спрашивала. Я спросила,
Алекс ухмыляется.
– Ага. Но такое ощущение, что он весь покрыт статическим электричеством.
Генри еще с секунду наблюдает за Люси, потом спрашивает:
– Уверен, ты уже думала об этом, но что именно происходит, когда ты сильнее всего?