Совершенный флотер

— Да я вообще симпатюля. — Аркаша скорчила рожицу.

— И это тоже. Но я имею в виду, что от тебя так и пышет бодростью. И на щеках цвет появился. Ты словно успела хорошенько отдохнуть и теперь полна сил.

И то верно. Игра против Джадина, Роксана и Момо должна была забрать последние силы. И она четко помнила соленый привкус пота на языке, жар изнурительной победы на коже и неприятное покалывание в коленных чашечках, предвещавшее стойкую ноющую боль. Сколько времени прошло с тех пор, как она покинула спортивный зал Сириуса? Полчаса, не больше. А Аркаша чувствовала себя прекрасно.

— А что, мне даже нравится это проклятие. — Девушка пару раз подпрыгнула на месте. — Совершенно не чувствую усталости.

— Наверное, нужно посоветоваться с кем-нибудь из преподавателей, — предложил Маккин. — Директора отвлекать не хочется. Кто у нас наиболее лояльный помимо Скального?

— Немезийский неплох. В помощи точно не откажет. — Аркаша освободилась от рукавов кофты и принялась поспешно и весьма небрежно вновь заплетать свои слегка изменившиеся волосы. — Если поразмыслить, мне грех жаловаться. Чувствую себя прекрасно. Но давай, прежде чем сходить с ума от неизвестности, сначала искупаемся и покушаем. Ох, и как теперь это дело под капюшон затолкать? Не пойду же я в открытую по общаге разгуливать, а до комнаты еще нужно четыре этажа преодолеть.

— Ладно, я пойду первым. Ты за мной. — Маккин решительно начал продираться сквозь кустарник.

— А как же ты? Отдал мне свою кофту, а сам? Ты ведь тоже не особо мелькать любишь.

— Меня больше волнует, чтобы тебя никто не увидел. Остальное неважно. Еще несколько полных ненависти взглядов я вполне могу стерпеть.

Похоже, у Аркадии Теньковской появился свой личный рыцарь. Послушно следуя за широкой спиной, Аркаша клятвенно пообещала себе, что обязательно когда-нибудь отплатит Маккину за его самоотверженность.

К счастью, им повезло. К главной лестнице незаметно подобраться было невозможно, потому что пришлось бы проскочить мимо широко распахнутых створок двери, ведущей в общую гостиную. Из помещения как раз раздавался мощный бит (и где только успели раздобыть музыкальный центр?) и слышались голоса. Кто-то очень рьяно пытался перекричать музыку. А холл пустовал. На пути же к узкой лестнице, приютившейся за стеной справа от входа, никто их не потревожил. Ступени были непомерно высокими и предназначались скорее для четкого марша, чем для суетливого бегства. На узеньких оконцах, встречающихся через каждые десять ступеней, кое-где висела полупрозрачная надорванная по краям паутина. Эту тайную лестницу Аркаше показал Маккин — мастер поиска альтернативных путей, — и она частенько пользовалась ею, когда нужно было очень быстро скрыться от любопытных мальчишеских глаз местных жителей. Наверное, в этом и заключалась главная причина того, что за пару дней проживания в мужской общаге Аркашу так ни разу и не разоблачили. И холеная маскировка тут совершенно ни при чем.

Комната четыреста семнадцать встретила их запахом дынных булочек, кисловатым ароматом раздавленного крыжовника и танцующими Аркашиными носками.

Система из розовых и светло-зеленых полосок на хлопковой поверхности, которая обычно благополучно умещалась на ноге, ныне всецело господствовала на чьей-то маленькой мохнатой голове. Ну как, чьей-то. Голова-то была как раз очень даже знакома всем. Пестрый носок расположился на черно-белой макушке сурового Гучебея Фонвизина де Скаляри Шестого наподобие колпачка для сна. Свисающий мысок лихо крутился из стороны в сторону, а скунс, стоящий на задних лапах и упирающийся передними в край Аркашиной кровати, дергал попеременно то хвостом, то головой, придавая еще большую скорость своему носку. Судя по частоте дерганий, Гуча пытался подстроиться под ритм доносящейся из-за стены музыки — мощного рока, от которого подрагивали стекла. А еще зверька нещадно покачивало, отчего он периодически утыкался носом в покрывало.

Рядом с Гучей бойко отплясывал Шаркюль. Комендант общежития, в отличие от скунса, не ограничился одним позаимствованным из Аркашиной сумки предметом одежды. Разноцветные носки увешивали его как гирлянды елку: по одному на треугольных ушах, парочка торчала из-за шиворота, кислотно-желтый болтался у самого подбородка словно слюнявчик. В руках гоблин сжимал узорчатые комки из носков и тряс ими как маракасами. И, надо заметить, чувство ритма у него было намного лучше, чем у Гучи. Хотя и качало его ничуть не меньше.

— Офигеть... — Аркаша застыла на пороге, пока Маккин поспешно закрывал за ними дверь.

Первым ребят заметил Шаркюль. Вскинув руки вместе с комками из носков, он всхрапнул:

— С-хр-сам-хр-ка Ар-хр-ка-хрш-и!

А затем громко икнул.

Аркаша обвела зорким взглядом комнату. А вот и оно. На стуле, отодвинутом на приличное расстояние от стола, лежала ламинированная картонка с расписанием занятий вводной недели, а на ней — матово-белая емкость, похожая на термос. Картину завершали две миниатюрные чарки.