Совершенно секретно

В Германии осенью 1944 года произошло вот что: Гитлер оправился от потрясения, вызванного заговором против него и покушением на его жизнь. Он был застигнут врасплох, но отделался испугом, и теперь он знал, что с теми генералами, которые остались ему верны, он еще может устоять. В результате удаления из верховного главнокомандования всех тех, кого он считал слабыми и ненадежными, в результате перелома в моральном состоянии страны, естественно наступившего с появлением противника у западных границ Германии, и, может быть, в результате какого-то внутреннего «перерождения», к Гитлеру отчасти вернулся его старый задор.

Поразительно, как апатично германское верховное командование держалось с июня до ноября, как медленно оно реагировало. Оно проявляло растерянность и нерешительность. Отдельные германские корпуса и армии дрались хорошо, порой с ожесточенным мастерством. Когда германское радио хвалилось блестящими операциями по отрыву от противника, оно, в общем, говорило правду. Германская армия была искушена в тактических маневрах. Но в целом машина явно разладилась. Казалось, что общее управление потеряно.

Вот почему то, что произошло в Германии осенью 1944 года, явилось неожиданностью для людей, ежедневно изучавших "совершенно секретные" сведения о противнике. Перемена произошла в течение нескольких недель: в использовании германских армий на западе появилась целеустремленность, новая, поражающая решительность. Теперь можно подробно восстановить картину того, как Гитлер использовал передышку, данную ему в сентябре.

Последняя кампания Гитлера требовала полной реорганизации его вооруженных сил на западе, создания целой новой армии в предельно короткий срок. Ему нужно было остановить победоносные войска союзников, а затем предпринять наступление, которое привело бы к их разгрому. Рвение, с каким он приступил к выполнению этих задач, казалось, оправдывало репутацию, установившуюся за ним в пору завоевания им Европы. Вот что он сделал.

Прежде всего, он создал «фольксштурм» — нечто вроде британского ополчения, «хомгарда». Еще в июле офицеры американской разведки убеждали своих коллег англичан, что если немцы решат сражаться на своей земле, нам придется иметь дело с ополчением. Англичане твердили, что это ерунда, что мы не понимаем характера немцев: немцы не способны создать ополчение. Это не солдаты, а наемники. Однако Гитлер такую армию создал, и притом в несколько недель, снабдив ее нарукавными повязками вместо обмундирования и вооружив тем, что сумел достать. Прочесав местные склады, он даже издал приказ, обязывающий части аэродромного обслуживания Люфтваффе сдать пистолеты и винтовки для вооружения новых войск.

Отправили этих новобранцев в капониры Западного вала, где горсть кадровых унтер-офицеров могла организовать огневую мощь целого полка, надежно укрытого за бетонными укреплениями.

Одновременно Гитлер выкачал свои госпитали для выздоравливающих и составил довольно большое войско из людей, которых мы назвали бы четвертокатегорниками. Немцы называли эти части "кишечными батальонами", потому что большинство их солдат страдало желудочно-кишечными болезнями. Кишечные батальоны получали даже диетпитание. Назначением их было поддерживать фольксштурм на Западном валу,

В боях на Западном валу наши потери были несоизмеримы с немецкими. Когда мы шли в атаку, мы теряли здоровых молодых американцев, опытных бойцов, отлично вооруженных и обученных. Стреляли по ним люди, надежно защищенные бетоном и сталью. Когда же мы, пренебрегая потерями, взрывали и захватывали эти укрепления, мы убивали или брали в плен немецких крестьян и инвалидов.

Так Гитлер разрешил свою первую задачу — стабилизировать Западный фронт и обставить наше дальнейшее продвижение огромными трудностями как раз в то время, когда мы в напряженных условиях снабжения меньше всего были способны вести бой.

Непосредственно позади Западного вала, для поддержки ополчения и инвалидов, Гитлер расположил оставшиеся у него полевые дивизии — фронтовые пехотные и спешенные танковые. Эти дивизии не давали инвалидам выбрать место, где умереть — они умирали на Западном валу либо лицом к нам, либо, если показывали спину, лицом к германской армии. Еще важнее была подвижность, которую развили эти полевые соединения. Шоссейные и железные дороги Германии за Западным валом были в относительной безопасности. Это удваивало боеспособность немецких полевых частей, потому что путем эшелонирования в тылу на определенных интервалах можно было сосредоточить их в направлении любого прорыва, какой мы могли бы осуществить. Мы же были лишены возможности развивать наши прорывы, а фольксштурм и мобилизованное местное население успевали возводить на нашем пути новые укрепления.

Генерал Брэдли как-то рассчитал, что в декабре Западный вал, обороняемый таким образом, заменил германской армии пятьдесят новых дивизий. Эти дивизии были в некотором роде рождественским подарком СХАЭФа рейхсверу.