Совершенно секретно

Так как здесь у нас было три штаба, девушки, много люксембургского пива и шампанского и хорошие теплые помещения — мы подвозили уголь из Саарских копей к югу от нас, — то в Люксембурге мы несколько раз устраивали танцы, а потом собрали у всех недельный паек и в рождественский сочельник организовали большой детский праздник. Праздничный паек состоял из пятицентовой плитки молочного шоколада, двух плиток "Бэби Рут" или еще чего-нибудь — леденцов, пачки печенья, лезвий для бритв и шести пачек папирос. Мы оставили себе папиросы и лезвия для бритв, а всего остального набралось для детей — целые бочки.

Организовать праздник мы попросили трех или четырех хорошеньких девушек из Красного Креста, которые приехали в Люксембург провести несколько дней отпуска перед наступлением и остались еще на несколько дней, потому что мы их упросили, и потому что им самим хотелось остаться.

В последние минуты детский праздник чуть не был сорван: вышла какая-то ошибка, все «приличные» дети были уже приглашены куда-то. Однако в самую последнюю минуту сироты из местного приюта заменили тех, кто был приглашен сначала. Они вошли попарно, крепко держа друг друга за руки, и так обрадовались елке, Санта Клаусу и всему прочему, что, получив подарки, не могли вымолвить ни слова и только таращили на них глаза.

Елка была не только доморощенная, но и украшенная по-домашнему. Ель была из местного леса и блистала серебряными украшениями и снегом, сделанными из алюминиевых противорадарных пластинок, сброшенных немецкими бомбардировщиками. Детишки набили животы сладостями, потому что «приличных» детей в Люксембурге больше, чем сирот, и пайки были выписаны на большее количество гостей. Так что каждый получил столько, сколько мог съесть, — и мороженого, и самых лучших вкусных сластей.

Мы так и не узнали, откуда люксембуржцы берут сахар, ибо даже в первую неделю после нашего прихода кондитерские были полны конфет; в окнах мясных лавок висели связки сосисок; в городе не хватало только хороших папирос. Очевидно, быть воссоединенной частью империи совсем не то, что быть оккупированной страной, вроде Франции или Бельгии. Во Франции — дальше Парижа нельзя было найти ни капли вина, разве только из бутылки, зарытой для какого-нибудь специального случая. Но в Люксембурге пиво и вино лились рекой, и щеки у горожан были круглые и красные.

Во все время боев на выступе люксембуржцы были зрителями первого ряда, откуда они и любовались дефилирующей мимо них американской армией. Дивизия за дивизией и специальная часть Третьей армии за специальной частью высылали свою военную полицию вперед, регулировать путь, и следовали за нею с юга, дрожа от холода. Иногда на бойком перекрестке за мостом стояла военная полиция четырех или пяти разных частей, вылавливая свои машины из общего потока, движущегося на север, и направляя их на ту или другую дорогу. Понаблюдав все это в течение нескольких дней, люксембуржцы почувствовали себя гораздо лучше. До того как через город прошли два корпуса Третьей армии, жители видели только американцев из передовых частей, занимавших город, — немцы не останавливались для того, чтобы отстреливаться, — и караульных и канцелярских служащих нашего штаба.

После того как стремительное наступление Паттона ушло за Бастонь, через город проходили только транспорты снабжения, и тех не слишком много, так как главная станция снабжения находилась к северо-западу от нас. Когда мы в джипе направлялись на линию фронта, все вокруг уже имело аккуратный, упорядоченный вид, и вдоль дороги, рядом с замаскированными батареями, возвышались целые штабели снарядов. Солдаты строили бараки из патронных ящиков, многие из них спали под крышей, в опустевших деревенских домах. Тут опять чувствовался сильно бьющийся пульс армии. Армия снова начала двигаться вперед.

Фрицы бахвалились, начиная контрнаступление в Арденнах: они не могут проиграть. Однако через несколько дней они поняли, что проиграли, — а после того как немцы проиграли сражение в Арденнах, можно было с полной уверенностью сказать, что они проиграли и всю войну. После Арденн с ними было покончено совершенно, так же как было покончено с армией конфедератов-южан после Геттисбурга. Понадобилось очень немного времени — и очень много жизней, — для того чтобы доказать это. Вот та взаимосвязь причин и следствий, в силу которой, поражение Гитлера в Арденнах прикончило его.

Между 15 декабря и 16 января немцы потеряли в Арденнах 5-ю и 6-ю танковые дивизии и тысячи людей из поддерживающих войск, не достигнув при этом ни одной из основных намеченных целей. Молниеносный удар не помог ни взять Льеж, ни даже форсировать Маас. Участвовавшие в наступлении танковые дивизии не были уничтожены полностью, но понесли такой серьезный урон, столько потеряли ранеными и убитыми, и из строя этих дивизий выбыло столько танков, что они уже не участвовали в боях как единая сплоченная ударная группа. Это танковое соединение было последней свободной фигурой на шахматной доске Гитлера.