Совершенно секретно

…С разгромом "белокитайцев" в деятельности советской разведки в Китае наступил новый этап. На мировую арену к этому времени начали выползать более зловещие тени, и ни о каком "экспорте революции" большевикам пока не приходилось думать — на смену "козням белокитайцев" пришли "происки японской военщины", с которой на данном этапе Москве вовсе не хотелось портить отношения. Огорченные неудачами своих китайских вассалов, самураи решили взять "дело освобождения Дальнего Востока" в свои руки. Еще в 1923 году харбинская резидентура получила информацию о наличии у Японии планов создания в Северной Маньчжурии так называемого "независимого мусульманского района" с целью развертывания разведывательной работы в мусульманском движении на территории советской Средней Азии. Но было ясно, что японцы одной разведкой не ограничатся и в конечном итоге приступят к попыткам прямых захватов. В 1927 году сеульской резидентуре удалось достать один весьма ценный и интересный для советского руководства документ, получивший название "меморандум Танаки" (по имени премьер-министра Японии генерала Танаки Гиити), в котором излагалась программа японской военной экспансии и даже борьбы за мировое господство. В этом меморандуме прямо указывалось на скорейшую необходимость нападения на Советскую Россию и насильственного отторжения от нее Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала. Ясное дело, в устах такого высокопоставленного японца это звучало не простой угрозой, и потому советской разведке следовало принять все необходимые меры для вскрытия более подробных планов по осуществлению намечающегося вторжения. Теперь от результатов работы советских шпионов зависела безопасность не менее как всего советского государства.

…Советское полпредство в Токио начало функционировать еще в 1925 году, сразу же после подписания так называемого Пекинского договора, но постоянной разведывательной резидентуры при нем не было. Некоторое время обязанности резидента исполнял некто Владимир Сверчевский, но его деятельностью в Центре были весьма недовольны, так как этот функционер в основном занимался интригами внутри полпредства и ни о каком добывании хоть каких-то секретов для своей родины не думал. В результате в конце 1926 года Сверчевский был отозван назад в Москву, а на его место был назначен более подходящий для этой должности специалист В.П.Алексеев, до этого бывший шефом легальной сети в Шанхае. Однако и Алексеев не справился с поставленной задачей, хотя ему эпизодически удавалось получать важную информацию во время официальных приемов и конфиденциальных бесед с аккредитованными в Токио иностранными дипломатами. Поэтому вся тяжесть разведывательной работы против нового, более опасного и хитрого врага Советской России, снова легла на плечи китайских, а также корейских резидентов.

…За четыре года до разгрома китайцев в Манчжурии сотрудник харбинской резидентуры В.Пудин завербовал дочь одного белогвардейского полковника, которая работала горничной в доме высокопоставленного чиновника японского генерального консульства в Харбине. Через нее были получены важные японские документы, в том числе и шифры. Через несколько лет, после поражения китайских коммунистов в гражданской войне, Пудину удалось заполучить материалы, из которых стало известно о подготовке японцев к полной оккупации Манчжурии и создания на ее территории Независимого Маньчжурского государства (которое несколько позже воплотилось под названием Маньчжоу-Го). Однако было ясно, что в самом Китае советской разведке поживиться чем-то стоящим вряд ли удастся, токийская резидентура также мышей не ловила, несмотря на постоянные реорганизации в ее составе, и тогда было решено бросить все силы на проникновение в оккупированную японцами и считавшуюся частью Японии Корею, в которой отсутствовали специфические условия, присущие японскому обществу и не существовало такого жесткого контрразведывательного режима, как в метрополии.