Соучастник

Если уж так сложилось, что даже коварное тело мое — всего лишь камера-одиночка, где скудная меблировка принадлежит тем, кто пытается меня запугать, то, извини, тут волей-неволей становишься подозрительным и начинаешь думать, что жалкая моя мечта о некотором тепле лишь делает меня уязвимее, с потрохами отдавая меня в руки тем, кто твердит, что положиться мне не на кого, и советует сдаться. Ты делаешь меня слабее; эту невероятную пустоту, которая есть я, на самых опасных участках пути мне все-таки нужно нести самому. От болезни — от иллюзии, что я должен устоять на своих ногах — ты меня вылечить не способна.

Я встроил себя, вплел себя во все, что со всех сторон меня окутывает, и тебя мне тут было мало. Ежедневно я погружался в теплую ванную, в знакомую улицу, в свой институтский кабинет, в повседневные дела, в манеры свои и привычки, потом снова — в пальто, в корчму, в домашнее кресло, в книги, пока опять не оказывался в теплом убежище между твоей спиной и стеной.

Все это — больше, чем ничего, но не так уж в конечном счете много. Хорошо смеется тот, кто смеется последним; голову готов дать на отсечение: последним смеяться не мне. Я могу шутить, сколько влезет, но финал партии будет столь же не смешон, как не смешна упаковочная бумага, которой накроют меня санитары, когда им уже нечего будет делать с той штукой, о которой сейчас я пока говорю в первом лице единственного числа.

Тебе тоже удастся далеко убежать от ограды лагеря. Соседи по камерам, мы перестукивались с тобой через стену. Мы и платками машем так, что ясно: уходящий поезд только сделал нас ближе друг другу. Если бы в данный момент я мог увидеть тебя в какую-нибудь подзорную трубу, мне наверняка понравилось бы то, что ты как раз делаешь. Меня несказанно интересует, куда он ведет, твой путь, который не параллелен моему. Некоторое время мы сопровождали друг друга, сейчас каждый свернул в своем направлении.

7