Сотрудник ЧК

И они действительно говорили многое. Они выражали как раз то, что, по всей вероятности, погубило когда-то душу местного телеграфиста, и Алексей еще раз вынужден был признать, что у Соловых есть, если не смягчающие, то во всяком случае объясняющие его вину обстоятельства.

Он пробормотал:

- Я готов…

Раздался голос папаши Федосова:

- Ди-на!

- Иду! - отозвалась она. - Ступайте, Алеша, ничего не забудьте! В половине шестого за «посылкой». Если мало народу, я выпущу вас через почту.

Она подошла к двери, выглянула в зал и повернулась к Алексею:

- Идите через двор. Он уже тут.

- Кто?

- Человек, который должен был привезти эту самую «посылку». Вам незачем встречаться.

Слегка отстранив ее, Алексей заглянул в приотворенную дверь и быстро убрал голову.

- Что такое? - встревоженно спросила Дина.

- Ничего… Так я пойду.

- Постойте. Почему вы так побледнели?

- Я?… Разве?

- На вас лица нет! Что случилось? Вы знаете этого человека?

- Впервые вижу. Просто… - Алексей криво усмехнулся и развел руками, как бы говоря: «Сами понимаете, момент ответственный, можно слегка и поволноваться».

- Ну, идите. Я вас провожать не буду. Итак, в половине шестого…

У крыльца почты стояла линейка с запряженной в нее сытой каурой кобылой, привязанной вожжами к стойке крыльца. Ветер гнал по улице песок и опавшие листья. Прохожие сплевывали набивавшуюся в рот песчаную пыль. Лошадь до земли опускала морду, перебирала тонкими ногами.

Недалеко от почты хромой старик крестьянин скреплял веревкой треснувшее ярмо бычьей упряжки. Рядом, покуривая и подавая советы, стоял Храмзов.

Алексей прошел мимо, коротко бросил:

- Иди за мной.

За тополями, росшими у дороги в конце квартала, он подождал Володю. Храмзов остановился в двух шагах от него и, наклонившись, стал поправлять голенища своих коричневых сапог, сшитых из той же кожи, что и сапоги Алексея.

- Видел, кто на линейке приехал? - спросил Алексей.

- Толстяк в кацавейке, хуторянин…

- Арестуй и доставь к Величко. Только не здесь, подальше… Смотри не упусти! Пусть Величко допросит: он адскую машину привез. Один справишься?

- Угу…

- Скорей, он сейчас выйдет!

Володя еще разок поддернул голенища и пошел назад. Алексей, стоя за тополями, следил за ним.

В дверях почты показался приезжий. Глянув по сторонам, он сошел с крыльца, отвязал вожжи и грузно взобрался на облучок. Лошадь тронула, клонясь вперед и подставляя ветру лобастую голову.

Алексей видел, как Храмзов догнал линейку и пошел рядом, что-то говоря приезжему.

«Просит подвезти», - догадался Алексей.

Володя договорился и вскочил на линейку.

Они скрылись за поворотом.

В половине шестого, перед самым закрытием почты, Алексей получил от Дины обмотанный бечевкой дощатый ящик, Он был невелик, но очень тяжел.

Алексей хотел положить ящик в принесенный им мешок.

- Не надо! - сказала Дина. - Так лучше…

Она была мертвенно-бледна. Лицо заострилось, руки дрожали. Передавая «посылку», она шепнула:

- Счастливо, Алеша, благослови вас бог! Жду… Несите осторожно…

…Ящик водрузили на стол в кабинете начальника, штаба. Собралось человек десять: Саковнин, Туляковский, трое из Особого отдела; из чекистов - Алексей, Величко, Илларионов и Воронько.

Ящик вскрывал комендант штаба, сапер отарой службы, угрюмый бородач в морской форме. Он перочинным ножом расковырял древесину, поддевая ногтями за шляпки, вытащил несколько гвоздей и осторожно приподнял крайнюю доску. Лоб его, точно присыпанный стеклянной крошкой, мелко заблестел от пота. Присутствующие молчали, и треск отделяемой доски казался пронзительным. Под доской лежала плотная оберточная бумага.

Воронько, желая разрядить напряженную тишину, сказал:

- Упаковка, что надо! Образцовая!

Никто ему не ответил.

Комендант снял верхние доски, аккуратно отвернул бумагу. Под ней обнаружилась матерчатая прокладка. Комендант наклонился к ящику.

- Стучит, - проговорил он.

Было так тихо, что все услышали постукивание часового маятника.

- Фланелью обернули, чтоб заглушить, - заметил Илларионов.

Комендант вспорол материю, обнажилась серая шершавая поверхность мины. Минут десять он оглядывал и ощупывал ее, едва касаясь пальцами, и наконец отвинтил сбоку небольшой металлический кожушок. Открылся круглый, как блюдце, белый циферблат с тремя стрелками. Все сдвинулись к столу.

Стук маятника был похож на дребезжание плохо натянутой струны. Размеренно и неумолимо он отбивал короткие секунды. Комендант, щурясь, старался разобрать надпись на циферблате. Написано было не по-русски. Воронько, знакомый с латинским шрифтом, по слогам прочитал:

- Бла-се-мер-гохн, енг-ланд…

- Блeсмергон, Ингланд, - поправил его Илларионов. - Английского происхождения. Известная фирма.

- Разрядить сумеешь? - спросил Саковнин коменданта.

- Не знаю. Опасная штука, устройство незнакомое.

- Что же делать?

- Может быть, остановить часы? - предложил молодой сотрудник Особого отдела. - Придержать стрелку - и все, остановятся.

- Нельзя, - возразил комендант. - Почем я знаю, какой взрыватель. Задержишь стрелку - тут она и сработает. Вернее всего унести в степь, пусть там и взрывается.