Сотрудник ЧК

И вот этого неуловимого Григория Смагина только что видел Алексей. Надо вернуться, остановить, не дать уйти! Поздно! Да и не получится в одиночку. К тому еще - Сева…

- Бандит… - бубнил он. - Горло надо рвать за такие слова! Набрался у красных разных слов! Люди за идею страдают, а всякая мразь… бандит!…

- Ну ладно, ладно, - сказал Алексей, - подумаешь, оговорился.

Сева еще долго не мог успокоиться.

НОВОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Пока Алексей «налаживал» отношения с Марковым, Илларионов тоже не бездействовал. Спокойно рассчитывать, маневрировать и терпеливо выжидать было не в его привычках. Кипучая натура начальника опергруппы требовала более прямолинейных и главное быстродействующих методов борьбы с контрреволюцией. Несмотря ни на какие обещания, данные им Алексею, которого, кстати сказать, Илларионов считал неоперившимся юнцом в контрразведывательной работе, он, конечно, не стал дожидаться, пока тот все подготовит. Бездействие в такой напряженный момент ущемляло его непомерно раздутое самолюбие. Илларионов решил, пока суть да дело, начать «разматывать клубок с другого конца». Для этой цели он велел Марусе переписать всех, кто был у нее на подозрении. Маруся составила список. В него вошли два преподавателя частной женской гимназии, ветеринарный фельдшер Лабудько и несколько местных жителей, связанных в прошлом с белыми, а также лавочники и мелкие торговцы, дела которых процветали до прихода Красной Армии…

Когда на следующий день Алексей пришел на почту, Дина завела его в заднюю комнату, откуда, как и в первый раз, был выставлен папаша Федосов, - и в сильном волнении предупредила:

- Алеша! Будьте осторожны! В городе хватают людей! Очень важно, чтобы вас это никоим образом не коснулось. В нынешней обстановке вы - единственный у нас человек, который может появляться, где угодно… Марков велел, как только придете, прислать вас к нему.

- Куда?

- Ко мне домой. В саду, справа от беседки, увидите кусты, за ними погреб. Постучите вот так… - И она выступала на столе тот же сигнал, который Алексей вчера уже слышал: три двойных удара и, чуть погодя, еще один.

- Погуляйте сначала по городу, - наставляла Дина, - не дай бог, чтобы вас выследили! Вы знаете, я боюсь, что и за мной уже присматривают!

- Почему вы думаете? Кто-нибудь заходил сюда?

- Нет. Но так… интуиция…

На улице Алексей убедился в том, что на сей раз интуиция ее не обманывает. Недалеко от почты он неожиданно увидел - кого бы можно было предположить? Федю Фомина!

В заломленной набекрень папахе, сунув руки за пояс, Федя с самым праздным видом прогуливался вдоль почтового забора, разглядывая висящие на нем захлестанные ветром и дождями обрывки рекламных афиш, объявления о пропаже скота и приказы местных властей. Но обмануть Алексея ему не удалось: от того не укрылось, каким внимательным взглядом Федя провожает всех, кто имел дела на почтамте.

Заметив Алексея, Федя отвернулся с полным безразличием (надо отдать ему должное, он даже бровью не повел при виде старого друга).

Не будь этой случайной встречи, Алексей, возможно, не возражал бы против активности Илларионова: лишь бы не трогал пока главных участников. Теперь же стало ясно, что тот и не собирается выполнять условий их уговора и что удержать его без помощи старших товарищей невозможно. Придется вызвать кого-нибудь из Херсона. Другого выхода нет…

С этими мыслями он подошел к федосовскому Дому.

В саду, за беседкой, скрытый густыми кустами малины, горбатился не замеченный им в прошлые посещения обложенный дерном пригорок, из которого торчала короткая вентиляционная труба. На узкой дубовой двери чугунная задвижка; на одной ее скобе висел большой амбарный замок.

Алексей постучал. Открыл ему сам Марков.

- Заходи, - сказал он, убирая в карман револьвер.

На Алексея пахнуло затхлой известковой плесенью. В глубине подземелья, куда вели глинобитные ступени, рябым пятном расплывался свет шахтерской лампы. Среди банок, горшков и бочек с какими-то засолами были втиснуты два топчана. На одном из них спал Сева, с головой завернувшись в шинель. На другой сел Марков, накинув на себя широкий овчинный тулуп, валявшийся на досках. Лицо Маркова казалось зеленоватым в сумерках. Он указал Алексею место рядом с собой. Спросил:

- Жрать хочешь?

На ящике, заменявшем стол, стояли тарелки, бутылка со спиртным и два горшка с вареной едой.

Алексей отказался.

- Что нового? - поинтересовался Марков. - В штабе тебя не трогают?

- Нет, пока ничего. Никому и в голову не приходит.

- Хорошо. Слушай, для чего я тебя вызвал. Сюда понаехало чекистов до черта. Начались аресты. Вчера и сегодня они забрали человек двадцать. Народ больше пустяковый. Если и попались два-три таких, что более или менее, - он покрутил в воздухе сухими цепкими пальцами, - так и они ничего толком не знают. Но как бы то ни было, стало опасно. Мне с Севой нельзя до ночи соваться на улицу. А время подходит горячее. Слушай: на днях наши начнут наступление по всему фронту!

- Да ну? - не удержался Алексей. - Откуда ты знаешь?

Марков по-своему понял его волнение.