Сотрудник ЧК

Днем одиннадцатого июля Брокман укатил на автомобиле в Николаев в Губчека. На следующее утро он вернулся, вызвал к себе всех сотрудников отдела по военным делам и шпионажу и приказал доложить обстановку.

Докладывал Величко.

За сутки, что Брокман отсутствовал, произошло одно чрезвычайное событие, в котором снова был замешан начальник авиационного отряда Филиппов.

Летчики получили приказ разведать и засечь огневые точки противника, так как, по имевшимся сведениям, белые получили подкрепление. Выполнять приказ по ряду причин можно было только во время артиллерийской перестрелки.

Весь день самолеты авиаотряда стояли наготове. Наша артиллерия настойчиво долбила левый берег, пытаясь вызвать ответный огонь, однако противник не отозвался ни одним выстрелом. К вечеру, когда смерклось, Филиппов решил, что на сегодня обойдется без полетов. Летчиков он распустил по квартирам, а сам с какими-то дружками напился до потери сознания. Именно в это самое время белые открыли такую канонаду, какой ее было ни разу с тех пор, как врангелевский фронт придвинулся к Херсону. При этом они вели точный, прицельный огонь по новым позициям нашей артиллерии, которая только за день до того была передислоцирована.

В результате им удалось накрыть нашу плавучую батарею, стоявшую на реке Кошевой, и она затонула со всеми своими 130-миллиметровыми орудиями.

Когда Филиппов, отоспавшись, узнал, что произошло, он, ни с кем не согласовывая своих действий, поднял весь отряд в воздух и долго, яростно бомбил скопления лодок, приготовленных врангелевцами для переправы.

- Филиппов арестован? - спросил Брокман.

- Нет.

Брокман сказал Курлину:

- Поезжай на авто, доставь его сюда немедленно.

Когда Курлин вышел, Величко продолжал доклад.

- Прошедшей ночью на берегу снова была замечена световая сигнализация. Впервые ее увидели с неделю назад в районе Забалки. С тех пор сигнализация несколько раз повторялась. Засады и облавы пока не дали результата.

- Где вчера сигналили? - спросил Брокман, подходя к висевшей на стене карте Херсона.

Величко показал. Брокман отметил это место кружком с цифрой 5 в середине. Четыре таких же кружка с номерами уже стояли вдоль днепровского берега.

- В котором часу?

- Как и раньше, между двенадцатью и часом.

- А что передают, выяснили?

- Данные о расположении нашей артиллерии, - сухо покашливая после каждой фразы, ответил худющий большеглазый Табачников. - Белые всегда прекрасно осведомлены обо всех изменениях в наших позициях… Объективно преимущество в артиллерии на нашей стороне, а пользы мы имеем от нее гораздо меньше, чем они, ввиду особенности позиций… Их батареи укрыты в плавнях, а наши стоят почти на городских улицах. Мы стреляем в сущности наугад, а они засылают сюда одного шпиона - и город перед ними как на ладони…

- Одного шпиона, - повторил Брокман.

- Совершенно очевидно… От него они и получают ориентиры для стрельба.

- Я говорю: все ли делает один шпион? Боюсь, что их тут целая шайка. Вот что я хотел сказать вам. - Брокман подошел к столу и достал из ящика исписанный на машинке лист. - Несколько дней назад Филиппов получил приказ из Николаева со всем отрядом вылететь в тыл на новую базу. Я этот приказ отменил, как не соответствующий генеральному плану военных действий, отменил самовольно и ждал: гроза будет. Проходит день, второй, неделя, а грозы нет. И вообще в документах из Николаева о том приказе ни слова. Непонятно… В Николаев я поехал специально, чтобы выяснить, в чем дело. И выяснил… - Брокман переложил с места на место промокательный пресс, с силой задвинул приоткрытый ящик стола. - Никакого приказа Филиппову не было! Да, да, совсем не было! Приказ фиктивный, подписи подделаны и только печать настоящая. Вот он.

Бумага пошла по рукам. «Приказ» был оформлен на совесть: исходящий номер, две подписи - начальника штаба и секретаря, даже какая-то неясная, но убедительная на вид пометка красным карандашом в верхнем углу, наискосок.

- Теперь дальше… Всю обратную дорогу думал: зачем они это затеяли? Допустим, что Филиппов не показал бы мне тот приказ и улетел в Николаев… А там, кстати, сказано прибыть четвертого июля к шести часам ноль-ноль минут, то есть на рассвете… Через час, самое большее через два часа, подделку обнаружили бы, и отряд вернули бы в Херсон. Все это они, конечно, понимали. Значит, им надо было удалить отряд из Херсона на три-четыре часа. Зачем? Потом вспомнил: как раз четвертого на рассвете белые делали попытку перейти Днепр, помните?

- Верно, четвертого.

- Вот и ответ: хотели избавиться от нашей авиации на время переправы. Это - первая причина. Но возможна и вторая: я думаю, что самому Филиппову с его летчиками на новом месте готовилась теплая встреча. Могли бы не вернуться назад.

- А Филиппова вы не подозреваете? - спросил Табачников.

Брокман ответил не сразу: