SoSущее

Патрон отдавал распоряжения с таким решительным и энтузиастическим видом, что забытый экстаз прощания овладел и референтом, хотя на его лице все еще бегала блаженная истома от секунды созерцания сладчайшего плода, что рос в запертом для него на семь замков саду земных хозяйских наслаждений.

Когда Аристарх вышел, Платон потрогал рукой свежее клеймо на груди. Оно отозвалось горячей, сладостно-желанной болью. Скоро, через какие-то сорок восемь часов, он будет допущен не только к знаку, ранившему его сердце, но и к Ней самой — той, кого представлял схематический домик под перевернутой крышей, выжженный у него прямо над сердцем.

* * *

Экстренный слет реальных начал российского общества, известный вовне как экономический форум по дальнейшему углублению реформ, внутри круга посвященных братьев-адельфов не только назывался совершенно по-другому — Большими Овуляриями, — но и не имел ничего общего с нудной волокитой официальных съездов. Как не имел он ничего общего и с так называемыми разнузданными сессиями выездных учёб, практикуемых большинством братьев еще с молочно-комсосальских времен[48]. Никакого разврата на Овуляриях не предполагалось. И созывался такой слет отнюдь не по прихоти старших начал и даже не в силу дурацкого регламента, а по Ее непосредственному Зову, который оформлялся решением принципата тринархов с благословения божественных диархов, а до того в срочном порядке обсуждался на совместной коллегии элементальных и локапальных начал, в которую входили со стороны элементалей начальствующие над стихиями тетрархи и не подчиняющиеся им представители пятой эссенции, олеархи, а территориальные, точнее епархиальные единицы представляли номархи, епархи и приданные им териархи, а также имеющие совещательный голос декапроты, синдики[49] и прочие олигархи местного разлива, — в общем, дело обстояло серьезно — не то, что в Давосе языком трепать или съезды устраивать. Нерегулярность и непредсказуемость Зова, а также безотлагательность следования Ему вынуждали старшинства к использованию современных способов сокрытия истинных причин тайных сборищ от профанической части социума. На сей раз главные концептологи прикрыли Овулярии благотворительным флэшмоб-заплывом политической и финансовой элиты. Как бы это ни выглядело молодежно-своевольно, ничего более оригинального они придумать не сумели, не без оснований полагая при этом, что ни один конспиролог не заподозрит в купании явном купание тайное. А ситуация складывалась действительно экстренная, если не сказать, катастрофическая. В течение нескольких часов из всех скважин необозримой и нефтеносной Отчизны вместо привычного черного золота забила молочно-белая жидкость. С поступлением в коллегию первого сигнала о возникшем ЧП расширенный совет олеархов и тетрархов немедленно издал эдикт о неразглашении, прекращении добычи и переводе экспортных поставок на стратегические резервы. Ситуация осложнялась тем, что в последние годы стратегический запас, расходуемый на текущие Овулярии, не пополнялся и к настоящему празднику хранилища могли обеспечить только недельную норму. Что могло произойти при отказе от исполнения экспортных обязательств, лучше было не представлять, поэтому и совет, и коллегия, в дополнение к чрезвычайно жестким правилам, царящим в Братстве, были вынуждены лимитировать максимальное отдаление братьев от исходной земли десятью часами лета. Кому-то этого хватало за глаза, кому-то пришлось забыть о Гавайях и Огненной земле, а самые упрямые всерьез рассматривали приобретение сверхзвуковых средств доставки[50].

Но никто, ни за что и никогда не решился бы проигнорировать зов Родины. Эта обязательность, правда, касалась только адельфов, — так именовались исключительно те братья, что были выношены лоном Дающей. Они, и только они, могли при условии исполнения строго регламентированных обязательств потреблять жизненные соки вскормившего их чрева. Мать Сыра Земля, конечно, рождала их не физически, все братья когда-то были обыкновенными младенцами, произведенными на свет земными женщинами, но, чтобы стать братьями-сосунками северо-восточных персей, им нужно было родиться вторично, уже из чрева необъятной Родины, которая нежно любила своих сыновей и щедро их одаривала, но… Вот это последнее «но» и заставило собраться избранных, одаренных и возлюбленных.