Сосновая крепость

– Привет, – сказала Ника, и я сорвался прямо в крапиву. Прямо в пропасть.

– Ты в порядке?

– Стой! Я сейчас!

Я кинулся к калитке. Только бы не ушла! Только бы не ушла! Только бы не ушла!

Крапива хлестала по ногам. Я клятвенно пообещал, что, если Ника не уйдёт, скошу всю траву на фиг!

Ника не ушла. А сердце моё ушло. Улетело, упорхнуло, унеслось куда-то в сосновую высоту.

Солнечные пятна, словно золотые рыбки, кружили по её лицу. Ныряли в волосы. Расцвечивали глаза особым, медовым светом. И вся она была какая-то медовая. Рыже-карамельные волосы, ореховые глаза, бледные веснушки на носу. Коричневые шорты, короткая персиковая майка и полоска загорелого живота между ними. Ника. ЧерНИКА. КлубНИКА. ЗемляНИКА. Девчонка с ягодным именем. Ника – медовая ягода.

Зато я с ног до головы в краске. Драные джинсы немножечко, ну совсем чуть-чуть, в курином помёте. Папина клетчатая рубаха на несколько размеров больше. И – вишенка на торте – резиновые тапки из «Ашана». Тоже мне, король гранжа.

– Привет, – самое оригинальное, что я смог придумать.

– Привет, – она улыбнулась, поглаживая кошачью подушку.

– Как кот?

– Вроде нормально. А у тебя правда есть куры?

– Да. Бабушкины. Я за ними присматриваю. А твой бандит их пугает.

Про мусор, грядки и кроссовки я промолчал.

– Прости! Мы недавно тут дачу купили. Мандарин ещё не привык к новому месту. Часто сбегает и шастает по чужим участкам. Он любопытный. Только чересчур… э-м-м-м… боевой, – она осторожно погладила порванное ухо.

– Кто его так?

Ника пожала плечами.

– Ясно. Любит искать приключения на свой пухлый зад.

Ника рассмеялась. И мне безумно захотелось её сфотографировать. Вот прямо сейчас. С леопардовыми пятнами светотени. Щербинкой между зубами. Медовыми волосами чуть ниже плеч. Схватить этот свет, этот смех, этот день. Чувство полёта! Сохранить на плёнке, чтобы сделать частью своего мира. Иначе я сам себе не поверю, что это всё взаправду.

– Подожди, я сейчас! Сейчас вернусь! – я замахал руками и бросился в дом за «Никоном».

Сфоткать Нику на «Никон». От этой мысли я глупо захихикал. Идиот.

– У тебя кровь! – она поймала меня за руку. Лёгкая, прохладная, волшебная ладонь.

– А, это кот поцарапал. Ерунда. Я сейчас! – я вырвал руку и побежал. Идиот два раза.

– Эй, а как тебя хоть зовут? – крикнула она вдогонку.

На секунду я замешкался. Впервые за долгое время мне захотелось назваться другим именем. Всего лишь секунду. Привычка взяла своё.

– Рома.

Камера куда-то пропала. Я точно помнил, что оставил фотик в рюкзаке. Но там лежали плёнки, скетчбук, маркеры, половинка сникерса, салфетки, бутылка воды, чистые трусы (что они там делают, кстати?) и задачник по математике (вот это вообще загадка века). Но «Никона» не было! Я взвыл и вытряхнул рюкзак на диван. Пусто. Ничего. Фиг с ним! Я побежал обратно.

Но Ника исчезла. И её велик тоже. Только медово-ягодный аромат ещё кружил в воздухе. Идиот. Полный. Круглый. Космический идиот.

Я ещё постоял минут пятнадцать в надежде, что она вернётся. Бесполезно. Ника ушла. Я выругался, пнул со всей дури забор и тут же пожалел об этом. Ашановские тапки – так себе броня. Я вернулся в дом. Фотик преспокойно лежал на столе. Прямо у меня под носом. Мне захотелось долбануть его в стену, но вместо этого я взял скетчбук и акварельные карандаши.

Наверное, это был первый раз, когда я начал рисунок с подписи.

«Ника. Медовая ягода».

Глава 7 Романовский

Я не пытался её искать. Честно. Озеро Белое вообще-то огромное, и дачных посёлков вокруг немерено! Но вряд ли рыжий бандит уходил слишком далеко от дома. Хотя кто его знает?! Я надеялся, что Никина дача где-то рядом. Но я её не искал!

Просто пару дней колесил по нашей «Сосновке». Заглянул в соседние СНТ «Грушевое», «Лето механизаторов», «Урожайное» и даже объехал «Яблочный край». Глухо.

Я как бы между прочим решил навестить дачный центр общественно-культурной жизни – магазин. И тут же приметил пару знакомых лиц. Могильщик и Серёга. Не то чтобы друзья, так, дачные приятели. Мы иногда жжём костры на берегу или гоняем по округе на великах.

– О, здорова, Ромыч, – Могильщик протянул руку, и я её пожал.

– Здорова. Как сам?

– Как сала килограмм, – махнул рукой Могильщик и огляделся по сторонам. – А где твоя заноза?

«Заноза» – это Романовский. А Лёха Могилов вообще-то нормальный парень. Только Романовского на дух не переносит. Это у них взаимно. Раньше мы тусовались все вместе, но теперь из-за Романовского с дачными приятелями я общаюсь нечасто.

– Откуда я знаю?

– Ну, вы ж друзья не разлей вода, – хохотнул Серёга.

– Да ну тебя, – отмахнулся я. – Пацаны, вы девчонку с рыжим котом не знаете?

– Что за девчонка? – Могильщик моментально сменил тон. – Красивая?

– Ну-у-у-у, – я покраснел как идиот. – Нормальная.

– Блондинка, брюнетка? Как зовут? Сколько лет? – спросил Серёга.

– Рыжая. Ника. Лет… тринадцать-четырнадцать. Есть огромный оранжевый кот, – я выдал всю известную информацию. Если кто и может помочь, так это Серёга.

– Ща узнаем, – заверил Серёга и скрылся в магазине.

– Ба, есть дело, – донеслось до меня из-за комариной сетки, прикрывавшей вход.