Сосед(ка) из ада

У нас вообще неожиданно оказалось много общего. Вспоминали детство, школьные и студенческие годы, говорили о книгах, кино, музыке, об интересах, взглядах и предпочтениях. Я радовалась каждому совпадению, а то, что отличалось, казалось некритичным. Во всяком случае, еще не выплыло ничего, что заставило бы разочарованно вздохнуть. И даже гипотетическая возможность влюбиться не особо пугала. Может, потому, что уже? Но анализировать это я не стала. Пусть все идет так, как идет.

Пока мне нравилось все. Ну вот абсолютно все. Нравилось слушать его и смотреть на него. Нравился голос, интонации и смех. Нравилось, как он морщит нос, щурит глаза и прикусывает верхнюю губу. А еще лежать вот так, уткнувшись носом в подмышку, и перебирать волоски на груди и животе. Шерстяные мужчины – это было моим маленьким фетишем. Не совсем, конечно, волосатые, как мартышки, а вот так – умеренно.

Секс – это вообще была отдельная песня. Как будто он считывал все мои желания и реакции на каком-то тонком уровне. Никогда я еще настолько остро не чувствовала разницы между «вдвоем» и «вместе», как в процессе, так и в результате. Вот и думай, то ли он гений этого самого дела, то ли мы так идеально совпали, от анатомии до эмоций. А может, и то и другое.

А ведь еще совсем недавно казалось, что ненавижу его кристально прозрачной ненавистью. Метаморфоза!

В общем, получилось два дня абсолютного, ничем не замутненного счастья. Тем не менее, в воскресенье вечером я выставила Женьку по месту прописки.

- Оль, ну чего? – заворчал он, нехотя натягивая трусы. – Мне нравится с тобой спать. Не только трахаться, но и просто спать. Ты теплая и мягкая, такой кайф. Как плюшевый мишка. А просыпаться еще лучше.

- Мне тоже нравится. Засада в том, что уснуть рядом с тобой – проблема. А завтра на работу. Кто-то, кстати, обещал меня отвезти. Заснешь за рулем, а я еще не наелась.

- М-да, погибнуть сейчас было бы обидно, - согласился он. – Ладно, давай, до завтра.

Поцеловав меня, Женька ушел, а я блаженно потянулась, перевернулась и уткнулась носом в его подушку. И тут же пожалела, что выгнала.

Так, все, все, отдохни, чудище ненасытное!

В телефоне обнаружились непрочитанные сообщения от Зойки («Ты как там?») и от Федьки («Лель, твоя машина у БЦ, все норм?»). Отправила обоим «все ок». Разговаривать ни с кем не хотелось. Как будто боялась расплескать то, что меня переполняло.

Все тело хоть и приятно, но ломило. Сил хватило только на то, чтобы доползти до ванной, наскоро ополоснуться и намазаться пантенолом слоем в палец – и щеки с подбородком, и всякие другие места. Уснула мгновенно, а утром чуть не проспала. Пришлось выбирать между завтраком и макияжем – в пользу последнего. Хотя, конечно, раздражение и темные круги можно замазать тоном, а вот замаскировать распухшие губы и шальной блеск в глазах – это уже сложнее.

Женька ждал в машине. Без лишних слов подтащил к себе, стирая весь мой камуфляж.

- Жень, поехали, - я попыталась вывернуться, но не получилось. – Иначе сейчас вообще никуда не уедем.

- Почему?

- Потому что обратно домой пойдем. Продолжать разврат. Тебе что, ты босс. А меня уволят.

- Хочу в отпуск, - он отодвинулся и завел двигатель. – На необитаемый остров. Тропический. Чтобы можно было голыми ходить.

- Угу, - буркнула я, достав из сумки пудреницу. – На радость местной флоре и фауне. Маньяк.

- Сама такая. Пойдем вечером куда-нибудь? Старый Новый год.

- Опять машину у работы бросить?

- Вот тоже проблема, - хмыкнул Женька, притормозив у шлагбаума. – Можем где-нибудь здесь поблизости.

- Только не в том кафе.

Я вдруг представила, как заходим мы в ту самую кафешку в соседнем доме, а там Андрей с овцой. И, похоже, эта мысль пришла в голову не только мне.

- Да уж… Можем в «Гуси-лебеди». На восемь если закажу, нормально?

- Давай.

Всю дорогу мы косились друг на друга, как в пятницу вечером, только смысл был немножко другой. Тогда – с предвкушением. Сейчас – «а помнишь?..»

Ну еще бы не помнить! Хотя если бы кто-то неделю назад сказал мне, что будет вот так… черт его знает, может, и поверила бы.

***

В лифте меня угораздило оказаться с Платоновым. Если б увидела, не поехала бы, а так обнаружила, когда уже зашла: он стоял за спинами двух каких-то теток. Почему-то меня начал разбирать дурной смех. Я изо всех сил кусала и так уже искусанные губы, но он пузырился, как газировка, пенился и пытался выбить пробку. Кирилл, отвернувшись к зеркалу, наблюдал за моими гримасами, а я, скосив глаза, - за его отраженным недоумением.

Как-то вдруг вспомнилось: мы с ним в баре, он уверяет, что не сможет без меня, а я говорю, что очень даже смогу без него. Встаю, наступаю на упавший цветок, он противно чавкает под ногой. Приезжаю домой и ставлю машину, заперев Женькину. А потом рыдаю под душем, звонит телефон…