Сорванцы

У Берци был с собой ключ, но от волнения он никак не мог попасть им в замок. Изнутри доносились громкие вопли малыша. Весь дом был взбудоражен этими криками.

— Что у нас происходит? — удивлялась консьержка.

Ошарашенные сорванцы ворвались в квартиру, и их глазам представилось жуткое зрелище: малыш сидел на ковре, личико у него посинело от крика, из глаз обильно струились слезы. Заплаканная Терчи стояла на коленях перед ребенком, гладила его по голове, изо всей силы трясла связкой ключей, однако это не производило на ее подопечного никакого впечатления.

— Маленький мой, — рыдала Терчи, приходя в отчаяние от своего бессилия. — Ну, где же вас носило? Глухие тетери! Замолчи, золотко мое!

— Терчи, что случилось? Он свалился с кресла?

Девочка подняла на друзей свое красивое заплаканное личико и осипшим голосом прокричала:

— Наконец-то явились! Правильно мама говорила, ничего мужчинам поручить нельзя!

— Вот печенье. — Карчи опустился перед малышом на колени и стал трясти пачкой: — Кроха, дорогой, Крошенька! Перестань! Гуленьки-гугуленьки, мы принесли тебе поесть. И дом твой отыскали. Понимаешь? Скоро пойдешь к папе.

Терчи вытерла мальчугану слезы, утерла его.

— Вода на плите давно вскипела, только я не решилась уйти на кухню, потому что малыш, оказывается, ползает, как ящерица. Я боялась, как бы он не опрокинул что-нибудь на себя.

— Ну, ладно, теперь мы его быстро покормим, а потом можно нести домой. Мы добились замечательных результатов: вызнали, где он живет.

Берци бросил быстрый взгляд на приятеля. Карчи, стоя на коленях, вскрывал пачку печенья — малыш тотчас умолк.

— Карчи, побудь с ним, а мы приготовим чай.

На кухне Берци рассказал Терчи о происшедшем в магазине. К сожалению, говорил он не так красочно и увлекательно, как бы ему хотелось. На плите подпрыгивал, готовый взорваться, чайник, из носика густой струей валил пар. Терчи рванулась к плите и выключила ее. Бормоча: «Рассказывай, рассказывай!», она начала рыться в шкафу и отыскала ромашковый чай — пожалуй, это самый подходящий напиток для малыша.

— Успокаивающее средство. Ребенок сразу затихнет.

— Верно. Соской от него не отделаешься, у него уже зубки прорезались.

— Ромашковый чай очень полезен.

— Да, бабушка тоже так считает. Так вот эта отвратительная кассирша…

Терчи и Берци не заметили, что в комнате наступила тишина, забыли они и о сварливой кассирше, их целиком поглотила процедура заваривания чая. Терчи понятия не имела, сколько его нужно класть на кружку, Берци тоже растерянно пожимал плечами. Обычного чая хватает щепотки, а ромашкового?

— Ну, помоги же мне, скажи!

— Откуда я знаю?!

— Естественно, мужчины никогда ничего не знают.

— Конечно, легче все вопросы на наши плечи перекладывать! Сыпь все, что есть, ромашковый чай полезен. Запомни, лучше ошибиться, чем вообще бездействовать, тем более что всякую ошибку можно исправить.

— Я гляжу, у тебя ума палата, — отозвалась Терчи, но сил и желания посмеяться над товарищем у нее не было, недаром на щеках девочки поблескивали слезы.

Она послушно высыпала содержимое в кипяток. Больше ничего и не требовалось: сухие, душистые чаинки быстро опустились на дно — чай готов. Терчи поспешно схватила чайник, и горячая вода плеснула на пол.

— Фу-у-у! — подула она на руку, которую все-таки обожгла паром. — Тащи и ситечко.

Берци не знал, где его искать, да и Терчи тоже. Так прошло еще несколько минут. Берци нервничал, видя, как копается девочка. Все-таки Терчи не очень сильна по части ухода за маленькими детьми, даже в том, что знает, то и дело путается.

— Ну, что ты делаешь? Что ты делаешь?

— Смотрю, не слишком ли горячий получился чай.

— Зачем же туда палец совать?

— Так принято.

— Странно. Мой папа в суп перед обедом палец никогда не опускает.

Терчи снова всхлипнула, посасывая обожженный палец. Из кружки поднимался пар, чай получился слишком крепким. Берци, не долго думая, разбавил его водой прямо из-под крана.

— Зря мы столько чая туда вбухали! А все ты, умник! — возмутилась Терчи. — Если хочешь знать, мизинец у человека обладает такой же чувствительностью, как и кожа младенца. Поэтому, перед тем как купать маленького, воду всегда пробуют мизинцем.

— Ты его купать собралась или чаем поить? Ну, девчонки точно все чокнутые!

— Ладно, ладно, я немного перепутала. Чай можно пить, палец у меня чистый.

— Теперь, разумеется, чистый. Положи сахар и тащи в комнату.

«Мизинец?» — хотела было съязвить Терчи, но не решилась, потому что Берци уже почти рычал, словно дикий зверь; дальше дразнить его не стоило. К тому же она обратила внимание на странную тишину, воцарившуюся в комнате. Берци тоже спохватился: что-то малыша не слышно!

Остановимся на мгновение. Сорванцы впервые в жизни испытали подобное чувство. Их охватило беспокойство, у них замерло сердце, такое странное, но, пожалуй, приятное ощущение, знакомое всем, кто присматривает за маленькими детьми, — не страх, а опасение, не тревога, а беспокойство, естественное чувство всех родителей.