Сороковник. Книга 3

О чём ещё он думал, Рахимыч, приказав посадить меня на цепь? Мне как раз некуда сбрасывать излишек энергии, чтобы не было передоза, а здесь — готовый аккумулятор, да из стольких звеньев! Правда, тянуть из земли и облицовки приходится в ускоренном режиме, и уже из-за одного этого меня шибает в пот. Когда от избытка силы цепь начинает искриться, я принимаюсь активно жалеть свою бедную покалеченную ручку, растравляя себя видом несчастных культяпочек… в общем, довожу себя до слёз, но где-то там, отстранённо ловлю момент, когда почти незаметным усилием ускоряю бег молекул в собственной крови… А что я там ещё делаю, какие механизмы задействую — без понятия. Человеческий организм очень умный и умеет сам настраиваться под правильно поставленную задачу. Не знаю, сколько показал бы градусник, но явно выше традиционных тридцати шести и шести, поскольку мне становится ощутимо жарко. Настолько, что я даже сбрасываю кроссовки и с удовольствием шевелю пальцами ног. После чего занимаюсь своим многострадальным телом, вспомнив уроки по заживлению.

Раны на месте отсутствующих пальчиков стараюсь продезинфицировать — и вовремя, потому что уже скапливается под кожей нехорошая чернота; помогаю рассосаться шишке над бровью, унимаю боль в шее — от борозды, оставленной петлёй. Больше всего по времени и затратам отнимает обожжённый бок, но я и с этим справляюсь. Впрочем, на всех болевых точках стараюсь ограничиться самым необходимым — снимаю боль и воспаления, и достаточно. Силу придётся экономить — мало ли, вдруг мне понадобится сразу и много. Мне ещё ночь куковать в этом холодильнике, а собственное тепло тоже нужно поддерживать. Жаль, конечно, что голову преклонить не на что — не привыкла я без подушек, но ведь не в грязи лежу, и то хорошо. И крыс мне сюда не напустили, чему я несказанно удивляюсь, но, должно быть, Рахимыч брезглив и не желает у себя под боком этакую пакость разводить, против неё любая магия бессильна.

В общем, хочешь жить нормально даже в тюрьме — устраивайся по-хозяйски. У меня получилось. Осталось дождаться утра.

ГЛАВА 5

— …Это было давно — лет семнадцать назад,

Вёз я девушку трактом почтовым… -

душевно вывожу я.

— Круглолица, бела, словно тополь — стройна

И покрыта платочком пуховым.

А если не петь, то можно трёхнуться от ожидания. Меня и без того порядком измучила ночь, почти бессонная. Часа два после оздоровительного сеанса я тупо пялилась то в невидимую стену, то в окно под потолком, доглядевши до того, что глаза стали заводиться под лоб и косяками пошли какие-то глюки вроде циклопьих морд, шипящих ламий — и опять меня тошнило от запаха горелого мяса. Пока, наконец, я не выдержала, вскочила и, намотав цепь на кулак, принялась расхаживать по камере. В сущности, натыкаться не на что, заблудиться негде, хоть и в темноте, а отвлечься можно.

— …Попросила она, чтобы песню ей спел.

Я запел и она подхватила.

А вокруг — тишина, только я да она

И луна так лукаво светила…

А потом ещё долго крутилась на голых досках. Немного поспать было необходимо, но я боялась, что стоит заснуть — и тюремщики застанут меня врасплох, а я не успею сконцентрироваться, чтобы хоть как-то достойно ответить. Мне уже стало ясно, что ибн Рахим избрал тактику выматывающего ожидания; иначе разборки со мной были бы в полном разгаре, а меня, напротив, изолировали — не только от людей, но практически и от звуков, потому, что ни голосов я не до сих пор не слышала, ни чьих-то шагов. Полное впечатление, что сунули меня в каменный мешок — и забыли.

А ведь могли в любой момент затребовать, ошарашить чем-нибудь, начать измываться… Как-то не верилось в гуманизм огневиков, до сих пор тянуло шею после удавки. Поэтому сказать, что я нервничала — ничего не сказать. Но застукав себя за очередным энергичным расшатыванием решётки, я спохватилась и сама себя одёрнула. Нельзя так. Нельзя. Измотаю себя раньше времени. Была бы у меня такая обережная куколка, которая караулила бы — и разбудила, если кто решит вломиться. А что? Нашлись бы нитки — скрутила бы себе помощницу, но ниток нет, а футболку на тряпки рвать — сама в чём останусь?

Вот балда, сказала я в сердцах, совсем головой не думаешь. Зачем тебе нитки, когда есть собственные волосы? С ними работать ещё лучше, они часть тебя, даже если выпали или срезаны. Сколько ворожбы, сколько заговоров на них завязано! Недаром в старину, если и стриглись, кидали волосы либо в огонь, либо в воду, чтобы не попались в руки злым людям для нехороших дел.