Сороковник. Книга 3

Есть ещё один пунктик, помимо цветов и портретистов, который в своё время был с сожалением отложен на "потом": книжная лавка. Сегодня я ни в чём себе не отказываю. Толкаю застекленную низенькую дверь, изнутри мелодично отзывается колокольчик. И едва переступаю порог — глаза разбегаются. Шкафы, шкафы, шкафы вдоль стен, от пола до потолка, заставленные книгами, заваленные журналами, свитками, картами, тускло поблёскивающие позолоченными буквами старинных переплётов и отдающими свежайшей типографской краской.

— Осторожно, сударыня, ступенька! — спешит ко мне невысокого роста пожилой представительный мужчина, в мантии, похожей на академическую, в небольшом белом паричке с буклями и косицей. На кончике носа чудом держатся большие круглые очки. — Позвольте… — Предлагает руку. И в самом деле, прямо с порога я, оказывается, шагнула на довольно широкую ступеньку, а от неё вниз ведут ещё несколько поуже. Недолго и навернуться, не знаючи. — Прошу извинить, но сегодня я не вывешивал табличку с предупреждением, решив, что посетителей не будет. Чем могу быть полезен?

Магазинчик небольшой, меньше демонстрационного Мишелевского зала, но здесь не в пример уютнее и домашнее. Ровно в центре заваленный стопками книг массивный дубовый стол, к нему вплотную примыкает письменный, покрытый зелёным сукном. Края развёрнутого свитка, чтобы не заворачивались, прижаты по краям небольшими цельными малахитовыми плитками. Рядом — стопка бумаги с исписанным наполовину верхним листом, бронзовая чернильница-сова, на специальной подставочке, чтобы не замарать поверхность стола — письменное пёрышко, испачканное в чернилах. Ох, что-то я сегодня всех отвлекаю: кого — от развлечений, кого от работы.

— Простите великодушно, — каюсь я, — зашла наугад, без особых планов. — Несмотря на то, что клиентка из меня неперспективная, хозяин доброжелательно улыбается. — Я заметила ваш магазинчик ещё недели две тому назад, но в тот раз зайти не удалось, а сейчас проходила мимо — и решила не упускать такой случай. — Бросаю невольный взгляд в сторону чернильных приборов. — Неужели у вас даже песочница есть? Вот та штуковина, похожая на большую перечницу — это ведь песочница?

Хозяин, посмеиваясь, жестом приглашает меня за собой. Демонстрирует массивную бронзовую баночку с крышкой-ситом, очень мелким, затем, не присаживаясь, изволит начертать на бумаге несколько слов и притрушивает ещё влажные буквицы содержимым банки. И в самом деле, в ней песок, мелкий-мелкий золотистый песок, сыплется и шуршит, касаясь бумаги. Слегка согнув лист, "академик" ссыпает песок в небольшой лоточек.

— Есть ещё пресс-папье, с промокательной бумагой, — любезно сообщает. — Правда, хронологически оно появилось немного позже, но некоторые предпочитают именно его. Желаете приобрести? Для себя или в подарок?

Едва не проговариваюсь, что у меня и стола-то нет, настолько в моём нынешнем жилище спартанская обстановка. А самой вдруг страшно хочется как-нибудь расположиться с удобством напротив тёмного окна, зажечь старинную лампу, посидеть, задумчиво погрызая пёрышко, может, сочинить какую-нибудь там балладу… Присыпать свежие чернила песочком. Было бы здорово…

— В другой раз, — отвечаю дипломатично. — Когда будет куда ставить. А можно просто посмотреть, что у вас тут такое?

Он радушно обводит руками вокруг.

— Прошу вас, сударыня. Будьте как дома! И простите мне моё любопытство — вы здешняя или… издалека?

Слово "попаданка", очевидно, отсутствует в его лексиконе. Ну и правильно. Не вяжется оно с образом милого профессора, букиниста по совместительству.

— Издалека, сударь, — отвечаю в том же духе. — Поэтому и теряюсь, и не знаю, с чего у вас тут начать.

— Нужна первичная информация? — озабоченно спрашивает он. — Карты, справочники, путеводители? Что-нибудь из серии энциклопедических сведений? Описания артефактов и редкостей, классификация квестовых предметов, талисманов и амулетов, мифических существ?

Ёлы-палы. Даже э т о здесь есть. Почему мне никто не сказал в самом начале Сороковника, когда я ломала голову, что мне собирать в дорогу, куда, в какую сторону поехать, кого опасаться — что о таких вещах можно просто п о ч и т а т ь? Ну ладно, русичи могли и не знать о том, что в Европейском секторе в лавочках продаётся, но уж Лора с Аркадием — они ж отсюда! Впрочем, можно подумать, у меня было время для чтения…

— Скажите, а есть у вас что-нибудь о кидриках? — неожиданно для себя спрашиваю. Потому что на память вдруг приходит библиотека Николаса и две книги, отобранные им специально для меня. Ведь была ещё и третья, которую я так и не успела пролистать. Может, здесь повезёт?