Сороковник. Книга 1

Подсаживается рядом с моим стулом на корточки и проникновенно заглядывает в глаза. Как Нора, когда хочет что-то выпросить. Несмотря на серьёзность ситуации, меня так и подмывает захихикать.

– Да ты работницу нанимаешь или замуж меня зовёшь?

В лице его снова мелькает что-то мальчишеское.

– Так идёшь?

– Вот настырный! – Я, наконец, решаюсь. – Уговорил. Деваться-то мне некуда!

Вот так и начинается моя карьера в новом Мире.

Мой наниматель встаёт, довольный, протягивает лапищу. Торжественно пожимаем друг другу руки. Рукопожатье у него сильное и в то же время бережное, будто мои пальцы хрупче фарфора.

Муромец. А я ещё не верила, что есть такие…

***

Ведунья дожидается нас за очередной рюмочкой. Тонкие пальцы рассеянно перебирают бусы, словно чётки, меж бровей залегли две параллельные морщинки… Выглядит она неважнецки, словно провела в полутёмном зале не какой-то час, а суток двое: в лице добавилось желтизны, под глазами залегли тени. И мне становится неловко: это ж я её так упахала. Натаскивать новичков всегда нелегко, даже если они и толковые, и понятливые, но Гала-то – с ночи, а сколько на меня времени потратила!

Сколько народу через её руки прошло до меня? И ведь каждому растолкуй, объясни, истерику загаси, ежели кто сорвётся. Скольких она к делу приставила, этак ненавязчиво, как меня сейчас? И всё это время общалась со мной вроде бы нехотя, словно отрабатывая, что положено по долгу службы, но теперь её резкость и проскакивающая иногда грубоватость кажутся мне нарочитыми, наигранными. Будто она намеренно ставит барьер между собой и… не просто мной. Попаданкой. Пришелицей. Как, допустим, я не разрешаю себе привязаться к очередному бездомному котёнку, кормлю его и отпускаю, или, если получится, пристраиваю, но к себе взять не могу – не приютишь всех брошенных.

Гала ослепительно улыбается. Крупные зубы делают улыбку немного похожей на лошадиную, но глаза лучатся навстречу Васюте. Некрасива – но обаятельна. Жёсткая и женственная одновременно. Тебя-то каким ветром сюда занесло, ведунья? Никогда мне этого не узнать, не будешь ты со мной откровенничать. Приголубила, уму-разуму научила, отдала в хорошие руки и – привет. Завтра ещё кто-нибудь вроде меня на голову свалится.

– Сговорились? – спрашивает чуть насмешливо. – Вот и ладушки, голуба. А я знала, что тебе здесь перепадёт, а если и не здесь, то по соседству, тут народ отзывчивый. Пока к плите не приковали, пойдём, проводишь, у нас ещё кое-что недоделано. Да за работу не волнуйся, тут пока пусто, сама видишь. Час пик будет вечером. Я тебя долго не задержу, а если и так – хозяин не обидится, верно?

Васюта степенно кивает.

– Да кто ж её торопит? Пусть походит, обвыкнется, только не до темна. Сама понимаешь, места ей новые, незнакомые, заплутает ещё. А собачку свою тут оставляй, – советует мне. – Нечего её зря по городу таскать, она у тебя домашняя, к хождению не привычна. В твоей светлице тебя подождёт, я отведу. А хочешь, сама устрой, чтоб спокойней было. Ян, проводи гостью!

Гостью? Меня ж, вроде, наняли? Хозяйский племяш тем временем делает приглашающий жест. Я вас умоляю, снова на кухню? Да успею ещё наглядеться! Или я что-то упустила?

– Сестрину комнату отдаешь? – спрашивает Гала, вроде бы даже с недоверием. Васюта коротко отвечает:

– Хватит ей пустовать.

…Могла бы догадаться, с удивлением говорю себе. Ведь видела с улицы, что в этом крыле четыре окна, а на кухне обнаружила только три. Остаётся ещё достаточно места для приличной комнаты. А я-то решила при первом осмотре, что эти две двери в торце ведут в кладовые или в подсобки, куда же ещё можно выйти из кухни? Но у местных зодчих свой взгляд на планировку.

Ян торжественно распахивает ту дверь, что справа.

– Сперва глянь сюда!

На лице у него написано: сейчас удивлю! И я на самом деле раскрываю рот от изумления. Ванная? Впрочем, если уж есть раковина на кухне, значит, водопровод, как таковой, имеется, отчего бы не быть и ванным комнатам?

Пол и стены здесь выложены крупной изразцовой плиткой. Массивные краны сияют медью, лейка душа едва ли не с колесо КамАЗа. А сама-то ванна …

– Нравится? – спрашивает Янек с совершенно Васютиной интонацией. – Не у каждого здесь такая красота!

Опасливо склоняюсь над гигантской чугунной ёмкостью, покоящейся на мощных ножках-лапах. А хозяин, однако, не чужд простых человеческих радостей. Бадейка как раз на него. Нора тоже суёт нос, пытаясь зацепиться лапами за бортик. И ей подобные радости не чужды, уж она бы…

– Это ж утопиться можно! – говорю. – Вы что, и ныряете здесь?

– Не, – парень засмеялся. – Дядька воду любит. Раньше на большой реке жил, к воде привык. По часу здесь может отмокать, особенно как с копьём намахается или после учений. Ты уж подолгу тут не засиживайся, ругаться будет. Меня он за это гоняет.

Тебя, может, и гоняет, думаю, а меня… я всё-таки…

…Женщина. Баба простая и неумная. Только сейчас поняла, что подписалась жить под одной крышей с холостым мужиком. Одиноким, поди, озабоченным. Бюст мой ему понравился. Ведь не отобьюсь от такого, случись что…