Сорок звонких капелей. Осенние листья

А между тем «Интернационал» и романсовое стихотворение (Маяковский особенно не любил романсы) «Я помню чудное мгновенье» А. Пушкина написаны одним и тем же размером. При всем том и как бы там ни было, «Интернационал» более гимн, чем «Левый марш».

* * *

Переводы с другого языка неверны в силу точности.

* * *

Ты — художник. Когда политический деятель достигнет самых больших высот, после которых нечего достигать, у него останется одно-единственное последнее желание, чтобы ты, художник, запечатлел его образ.

* * *

Существует мнение, что человеческий организм инстинктивно противится творческим процессам, вспыхивающим в нем, а тем более длительному творческому процессу. Кто-то из великих французов заставлял себя запирать в кабинете, кого-то слуга привязывал к креслу веревками и уходил на полдня. Шиллер ставил ноги в таз с холодной водой. Бальзак непрерывно подбадривал себя крепким кофе.

* * *

Самое главное для всякой личности — утвердить себя в мире, сказать «я». Поэтому меня всегда несколько удивляло (применительно к родному языку), почему у нас в азбуке «я» стоит на последнем месте, ведь должно бы на первом. Человек появился, открыл рот, сказал: «Я». Потом он может говорить все остальное. Даже поговорка есть такая: «Что ты: всё я да я. Не якай. Я — последняя буква в азбуке».

Но дело в том, что в русской азбуке «я» действительно стоит на первом месте. Ведь «аз», с которого начинается азбука — это в переводе со старославянского и есть «я».

* * *

Прочитал статью, в которой моральный облик нескольких молодых людей поставлен в зависимость от материальной обеспеченности (богатые папа с мамой, папина «Победа», лишние карманные деньги).

Но мне кажется, что материальная обеспеченность не связана с уровнем морали никоим образом.

Моральный облик человека зависит от его воспитания. Тургенев был очень богат. Толстой был граф, Бальзак и Диккенс не бедствовали. С другой стороны, Бетховен и Рембрандт умерли в бедности. Купца Третьякова или богача Савву Мамонтова я не упрекнул бы в аморальном поведении, так же как нищих писателей А. Грина или Велимира Хлебникова. Бывают бедные жулики и обеспеченные люди образцового поведения, так же как богатые подлецы и бедняки, исполненные благородства.

Итак, моральный облик человека зависит от его воспитания, качество воспитания зависит от культуры, умения и моральных принципов воспитателей. К воспитателям относятся как отдельные люди (родители, учителя, друзья), так и общество в целом с его орудиями воспитания, искусство всех видов, печать, радио, церковь.

Моральный уровень общества или времени (века) зависит от господствующих в данное время моральных принципов. Например, одним из моральных (а если быть точным — аморальных) принципов XX века во многих странах стал подмеченный, предсказанный и разоблаченный еще Достоевским принцип: «Все дозволено». Его воздействию подвергаются люди самого различного материального положения.

* * *

Перевод стихотворения, как бы близок он ни был, отличается от оригинала, как гипсовая маска отличается от живого лица.

* * *

Беда не в том, что звук и цвет проникли в кино. В конце концов они могли бы стать помощниками. Беда в том, что звук и цвет часто подменяют язык кино, они как бы снимают с создателей фильма долю ответственности, они обещают вывезти фильм на себе, если там и не будет кинематографа как такового.

* * *

Зачем всякое явление в природе мы сравниваем с предметами человеческого обихода: роса — как бриллианты, ландыш — серебристый, закат — золотой? Я бы сравнивал наоборот: бриллианты, как роса, серебро, похожее на лунный блеск, золото словно закатное море или небо.

* * *

Представим роботов, запрограммированных даже и на саморазмножение, но у которых нет связей (то есть проводочков) на человеческие понятия любви, ненависти, дружбы, грусти, тоски, мечтания. Или еще проще — обыкновенной физической боли.

Читая наши книги и встречая в них слова «тоска», «любовь», «боль», они недоумевали бы, что это такое, и в конце концов назвали бы все это очень удобным словечком — «сверхъестественное».

* * *

Вероятно, большинство людей в душе поэты. Если бы это было не так, то собственно поэты, поэты, пишущие стихи, поэты-профессионалы, не могли бы приглашать других людей себе в заочные собеседники. То есть, попросту говоря, стихи, написанные поэтом, некому было бы воспринимать и понимать. У поэтов не было бы читателей.

* * *

Люди, никогда не читавшие библии и даже считающие ее источником мракобесия, употребляют все же в своей устной речи, а также в брошюрах, докладах и выступлениях много библейских выражений, не подозревая, откуда они взялись. Я стал вспоминать некоторые из таких выражений — и вот что мне удалось вспомнить: