Сорок уроков русского. Книга 1

Есть и еще одна опора, как ни странно, означенная неприкрытым, как казнокрадство, термином — медийная. Иллюзию заботливой, вездесущей и прочной власти ежедневно и профессионально создает армия журналистов, коих и называют четвертой властью. Днем и ночью они, как искусные скульпторы, ваяют рекламный образ власти. Масмедиа — это золотой запас, обеспечивающий хождение бумажных властителей. Нам все время демонстрируют кино на плоском экране, а сейчас даже совершенствуют, например, показывают иллюзию в 3 Д и всем выдают очки. Объемное изображение лучше воспринимается. И заботу менеджеров о развитии цифровых технологий понять можно, впрочем, как и старания, чтобы исправно подавали электричество в каждый дом.

Щелкни выключателем, и что?..

Не нужно обольщаться, в Европе и США происходит то же самое, поскольку наша власть лишь их экспортный вариант. Там щелкнет ураган, выключит мультик, и начинается неслыханное мародерство.

Полагаете, менеджеры не ведают о сем? Не чувствуют иллюзорности и зыбкости под ногами? Да нет, все они знают и, уверен, оставаясь с собой наедине, ужасаются своему положению. Но утром вновь отдаются в руки ретушеров, которые замазывают складки на лицах, невольно возникающих от ночных размышлений, наносят легкий макияж, чтобы не было бликов, и под телекамеру...

Когда верхам и низам одновременно надоест этот спектакль, следует начать процесс установления лада.

Процесс сложнейший и рассчитанный не на один год и даже не на один президентский срок. Прежде всего, власть и население должны совместно выработать стратегию поведения каждого в этой связке. Причем не на партнерской основе, иначе опять будут те же грабли, мужское и женское начала. И даже не на союзнической. Лада можно достичь, если будет четкое разделение полномочий. Верхи отказываются от всяких принципов самодержавности, тем самым сложив с себя верховенство, а низы выбрасывают из национального костюма коврик японки, встают в активную позицию и наравне с властью отвечают за все, что происходит в государстве.

И обе стороны начинают образовываться, то есть возвращаться в соответствующий образ. Каковыми путями сделать это на практике, расскажу в конце этого сдвоенного урока на конкретном примере из жизни насекомых, но, прежде чем говорить о стратегии новых отношений, власти по своей инициативе обязаны вернуться в нулевое состояние, то есть убрать барьеры, растворить тромбы, застрявшие в сосудах общей кровеносной системы.

В частности, разрулить назревающий кризис, связанный с «приватизацией». Это и даст первый животворный толчок отношениям, была бы только воля.

Предвижу недоумение и даже возмущение: что, скажут мне, отнять добро и переделить? Вернуть неэффективному государству? Поменять собственников? Если так скажут, дело плохо, значит, безобразность власти находится ниже нулевой отметки и возврат в «плюс» невозможен.

Об экспроприации экспроприаторов вопрос не стоит. Что упало, то пропало: мировой сионизм, о котором в последнее время как-то забыли, никогда не отдавал и не отдаст награбленного. Он всегда только берет, и с этим придется смириться, коль сами отдали. Надо, чтобы это стало наукой, прививкой от рака, поэтому придется поднять и резко опустить руку со словами «Да подавитесь вы!». Не жалейте и не бойтесь, за антисемитизм не привлекут, вы же отдаете. И отдаете то, что у вас уже украли.

Опасаться, что ваше слово материализуется, тоже не стоит: никто не подавится, у Ротшильдов глотка луженая.

Этот вопрос вообще не экономический и не социальный; он относится к области тонких материй государственного строительства и психологии взаимосвязей государства и общества. Их нужно приводить в лад.

Наши законотворцы уже практически без изменений копируют западные модели законов и этого не стесняются, не стыдятся. Напротив, ставят себе в заслугу: дескать, у нас все по-европейски. По-общечеловечески! Напрочь забыв, чьи они избранники, какому народу, то есть налогоплательщику, служат и присягали. А потом еще сами и возмущаются: не работает их творчество! Ни в низах, ни в верхах. Они, понимаешь, стараются, вносят поправки, голосуют в трех чтениях, бьются за каждую запятую, а законы игнорируются.