Сорок пятый

 Подземная штаб-квартира была так велика, что ни у Рыбалко, ни у меня не было тогда времени всю её осмотреть. Наши войска, а вместе с ними и наши мысли, были уже далеко за Цоссеном — в Берлине. (Я смог осмотреть все эти сооружения лишь через шестнадцать лет после войны. В 1961 году, как главнокомандующий Группой советских войск в Германии, я вновь прибыл в эти места в связи с событиями 13 августа 1961 года, когда вокруг Западного Берлина устанавливалась граница, обеспечивающая безопасность Германской Демократической Республики и всего социалистического лагеря.)

 В течение 20 апреля армия Рыбалко вела бои вокруг Цоссена и одновременно своими передовыми частями шла на север, к Берлину. За эти сутки её части продвинулись на шестьдесят километров.

 Армия Лелюшенко, совершая в этот день более сложный маневр, заходя левым плечом на запад и встречая сильное сопротивление противника, особенно в районе Луккенвальде, тем не менее тоже наступала в хорошем темпе и прошла вперёд на сорок пять километров.

 В ночь на 21 апреля танковая группировка фронта достигла внешнего Берлинского оборонительного обвода, оторвавшись в этот день от общевойсковых армий примерно на тридцать пять километров.

 Тем временем на нашем правом фланге армия Гордова, продолжая вести упорнейшие бои с котбусской группировкой, не только отразила сильные контратаки немецко-фашистских войск, но и успела перерезать пути их отхода на запад, прижав противника к болотистой пойме Шпрее.

 Гитлеровцы понимали опасность своего положения и все же упорно держались за котбусский узел обороны. Для них было ясно, что с падением этого важного пункта обороны и крупного узла дорог рухнет вся их система обороны на этом участке и обнажится фланг 9-й армии, которая все ещё упорно оборонялась, стоя фронтом на восток: главными силами — против 1-го Белорусского фронта, а частью сил — против нашей правофланговой армии Гордова.

 Мы же не могли в данном случае ограничиться окружением котбусского узла. Слишком чувствительно нарушал этот узел всю работу наших тылов. Пока он не был взят, нам приходилось обходить его проселочными дорогами, с большим трудом организуя подвоз и горючего и боеприпасов, в особенности для танковых армий.

 В этот день я поехал к Гордову и провел, как говорится, «воспитательную работу». Моей целью было укрепить решимость командования 3-й гвардейской армии как можно скорее покончить с котбусской группировкой.

 Общая атака на котбусский узел была намечена на следующий день, причем предполагалось помочь Гордову крупными силами авиации и артиллерии.

 На остальных участках нашего фронта в этот день дело обстояло таким образом. 13-я армия Пухова силами двух корпусов продолжала наступать на запад вслед за танковыми армиями и прошла к вечеру тридцать километров. 5-я гвардейская армия Жадова тоже частью сил продвигалась на запад, а частью сил во взаимодействии с левым флангом 13-й армии громила окружённую шпрембергскую группировку врага.

 Мы хотели до наступления ночи кончить со шпрембергским узлом, столь же неприятным для нас на левом фланге, как котбусский на правом. Для разгрома шпрембергского узла была создана сильнейшая артиллерийская группировка из четырёх артиллерийских дивизий прорыва плюс мощная армейская артиллерия. В общей сложности по Шпрембергу должны были вести огонь тысяча сто десять орудий и сто сорок гвардейских миномётных установок.

 Погода в этот день не особенно благоприятствовала нам, но тем не менее мы ударили по шпрембергскому узлу не только артиллерией, но и авиацией, совершившей за день более тысячи двухсот самолёто-вылетов. И когда в одиннадцать часов утра после артиллерийской подготовки 33-й гвардейский стрелковый корпус Лебеденко пошёл на штурм, он не только овладел самим Шпрембергом, но и продвинулся за него на пять-шесть километров.

 Одновременно 32-й гвардейский стрелковый корпус армии Жадова и 4-й гвардейский танковый корпус продвинулись на запад на двадцать километров.

 Однако 34-му гвардейскому стрелковому корпусу, обеспечивавшему наступление 5-й гвардейской армии и находившемуся на её левом фланге, пришлось растянуться на шестьдесят километров. Этот корпус продолжал поддерживать тесную связь со 2-й армией Войска Польского и с нашей 52-й армией Коротеева, действовавшими на дрезденском направлении.

 В этот день на фронте армии Жадова сложилось очень интересное оперативное положение. Один его корпус шёл вглубь, развивая наступление, другой успешно штурмовал крупный укреплённый узел, третий вынужден был растягиваться на широком фронте, обеспечивающем эту операцию.

 Говоря об этом, хочу подчеркнуть, что именно тогда действия войск фронта приобрели резко маневренный характер не только в острие прорыва — там, где танкисты подходили к Берлину, — но и на флангах главной ударной группировки фронта.