Сорок монет

— Ну что ж, будем считать, что для серьёзного беспокойства за молодых теперь нет оснований, — заключил секретарь райкома, обрадованный мирным исходом конфликта, и сел на своё прежнее место.

— Мы тут, товарищ Карлыев, вконец замотались, — призналась Шасолтан. — Если бы я сразу отправилась к Язбиби домой, когда она пришла ко мне со слезами на глазах, если бы поговорила с её стариками, то, возможно, всё обошлось бы без шума. Вот сидит Тойли-ага, человек, который много лет руководил колхозом. Пусть он скажет, если я не права. Мы, руководители, в подобных случаях слишком уж деликатничаем и смотрим на калым сквозь пальцы. Стараемся не обидеть родителей девушки, а о её судьбе не думаем. Правильно я говорю, Тойли-ага?

— Верно, — подтверди Тойли Мерген.

— Мы иногда устраиваем комсомольские свадьбы, — продолжала Шасолтан, — и в газетах про них пишем. Посмотришь со стороны — благодать! Но ведь если люди не знают, то уж мы-то знаем, что частенько такие свадьбы лишь для отвода глаз именуются комсомольскими. И когда в одной комнате идёт разговор о том, что любовь — священное чувство, в соседней, за закрытой дверью, пересчитывают пачки денег. Что, не верно, Тойли-ага?

— К сожалению, верно, — снова подтвердил Тойли Мерген.

— Если уж говорить всю правду, — сурово продолжала девушка, — то у нас в колхозе размером калыма многие меряют достоинство семьи. И что самое обидное — чем лучше становится жизнь, тем крупнее назначают калым…

— На надо так обобщать, — прервал её Ханов. — Теперь ведь в калыме нет необходимости. И времена изменились, и понятия.

— Да, народ в массе не одобряет этого обычая, — ответила Шасолтан. — А молодёжь так просто его ненавидит. И всё-таки он продолжает властвовать. Лично я думаю, что тут во многом виноваты мы сами. Когда в правление приходит кто-нибудь из колхозников и говорит, что ему нужны деньги сыну на свадьбу, мы, хоть и знаем, что он просит на калым, но широко открываем перед ним артельную кассу, даём ему аванс. Не хотим прослыть жадными, хотим быть добренькими. Вот и потворствуем предрассудкам, продлеваем век пережиткам.

— Что же вы предлагаете? — высокомерно поинтересовался Ханов.

— По моему мнению, за каждый такой случай надо спрашивать с партийной и комсомольской организаций и, конечно, с председателя колхоза.

— Верные твои слова! — кивнул головой Тойли Мерген.

Заметив, что Карлыев погружён в раздумье, председатель исполкома снова задал вопрос:

— Может быть, раз уж на то пошло, вы скажете, сколько за последние два года у вас сыграли свадеб с уплатой калыма?

Не успела Шасолтан ответить, как Дурды Кепбан, чтобы позлить Ханова, ввернул от себя:

— Поскольку это нечто бесплановое, мы как-то не выводили такой показатель. Разве что пришлёте ревизора, он установит.

Ханов сделал вид, что не слышал реплики главного бухгалтера, и снова обратился к Шасолтан:

— Значит, вас с Тойли Мергеном и надо брать за шиворот?

— Да, если хотите… — ответила Шасолтан. — Нам никуда не деться от правды.

— Как бы там ни было, а вы, товарищ Назарова, оказывается, очень хитрый человек, — проговорил Ханов и, словно готовясь к бою, встал и поправил ремень. — Очень хитрый человек!

— С чего вы пришли к такому выводу? Потому, что я сказала правду?

— Не знаю, какого мнения придерживается на этот счёт товарищ Карлыев, но лично я сегодня, наконец, понял политику, которую вы проводите, — продолжал Ханов. — Выказывая себя правдивым и справедливым человеком, вы стараетесь скрыть вину — и собственную, и своих сообщников. Я говорю не только о сегодняшнем дне. Хоть вы и новый председатель, но бывший секретарь. А секретарь партийной организации отвечает за колхоз наравне с его председателем. Вы меня слушаете?

— Конечно.

— Когда был освобождён Тойли Мерген, я не поддержал вашей кандидатуры. Мне казалось, что вы склонны к панибратству. Я тогда предлагал Аймура-дова, но он не прошёл. Тем не менее, когда вы стали председателем, я не жалел. Я надеялся, что вы со всей энергией, свойственной молодости, возьмётесь за работу и возродите то, что развалил Тойли Мерген. Но моя надежда не оправдалась. Вы даже усугубили ошибку Тойли Мергена. Если он просто разогнал людей, то вы их ещё и перессорили… Кто-то у вас тут исчез. Кто-то чуть не погиб под гусеницами трактора. Кто-то едва избежал удара топором по голове. К тому же, как выяснилось, вы преступно разбазаривали колхозные деньги в виде авансов на калым! Я уже не говорю о том, что если где-нибудь назревал хоть малейший конфликт, то там неизменно оказывался Тойли Мерген…

Ханов явно нервничал, потому что он вдруг, ни с того ни с сего, обернулся к Карлыеву и спросил:

— У вас какое-то замечание?

— Нет, я просто сижу и слушаю вас, — отрицательно покачал головой Карлыев.

— Вы закончили? — осведомилась Шасолтан. — А-то я бы хотела уточнить некоторые вещи.

— Какие, к примеру?