Читаем Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы) полностью

Обстановка во взаимоотношениях на работе в то время уже была не самой лучшей, зачастую побеждал принцип негативной реакции. Нередко то, что предлагали американцы, мы отвергали, и наоборот (разница была только в том, что майор Федушка проявлял удивительную мелочность, яростно спорил по пустякам). Так отражалась “большая политика” в международных организациях на местах. А тут еще между нашими странами произошел крупный инцидент. Над советской территорией был сбит американский самолет-шпион, а летчик Пауэрс по приговору нашего военного трибунала отбывал наказание в тюрьме. В связи с этим советский посол в ГДР Первухин негласно запретил нам здороваться с американцами. На приеме в нашем посольстве в честь Хрущева, остановившегося в Берлине проездом, наш директор, улучив момент, подошел к нему и пожаловался на, мягко говоря, неразумный запрет. Хрущев сказал: “А причем здесь вы? Делайте свое дело, работайте, здоровайтесь. У вас свой участок”.

На обеде после заседания, на котором решался вопрос о наказании Гесса, я сидела между командиром 2-й боевой группы американским полковником Айерсом и тюремным врачом полковником Джингласом. Полковник рассказывал забавную историю. Его знакомый хирург Никсон по приглашению известного советского хирурга побывал в Союзе, где они провели совместную операцию по пересадке внутренних органов у собаки. Все прошло успешно, и в честь своего американского коллеги наш хирург предложил назвать подопытную собаку Никсоном. “А Хрущев возражать не будет?” – спросил тот, намекая на отношение советского лидера к известному американскому политическому деятелю, президенту США. Все это лишний раз подтверждает, что отношения между нашими странами накладывают отпечаток даже на взаимоотношения людей, далеких от политики.

13 августа. Цензура. Мой коллега Файерстоун, заменявший находившегося в отпуске Хартмана, опоздал. Чтобы успеть на обед (мой коллега любит хорошо поесть), Файерстоун подписывал, что называется, не глядя, лишь мимоходом спрашивая, кто такой Рикки (один из сыновей Шираха. – М. Н.), кто такая Розалинда (сестра. – М. Н.). Очень сокрушался и от всей души сочувствовал Гофману, который сообщал в письме к Шираху, что потерял 20 тысяч марок. (Гофман заказал одному современному немецкому писателю три книги и заранее выплатил гонорар, а тот совершенно неожиданно взял да умер.)

В субботу на цензуре вместо религиозной службы должны были (согласно Уставу) полтора часа проигрывать пластинки из собрания пастора. Но директора не разрешили четыре диска с оперой Моцарта “Дон Джовани”, а поручили председательствующему американскому директору выбрать вместо них пластинки классической музыки из тюремного собрания. Федушка выбрал… “Свадьбу Фигаро”, музыкальную комедию, как ее называют немцы. Да еще приказал старшему надзирателю играть два часа вместо полутора. Вопрос о преднамеренном нарушении правил решили поднять на заседании. Вот такими делами занимались солидные люди, которым поручили исполнять наказание для самых опасных преступников века.

15 августа во время обеда английский директор подробно рассказывал о документальном фильме шведского производства “Майн кампф”, который он посмотрел. “Удивительно, как прекрасно выглядел Гесс! Правда, на Нюрнбергском процессе он уже был похож на теперешнего”.

16 августа мы с мужем и знакомыми были на футбольном матче, который проходил на Олимпийском стадионе в Западном Берлине. Спортивное сооружение на 120 тысяч мест было построено немцами в 1936 году для проведения Олимпийских игр. Громадный стадион с серыми трибунами выглядит мрачно. Играли мадридский “Реал” и сборная Западного Берлина. Выиграли-испанцы. На трибунах дикий вой, трещотки, трубы… Гол на последней минуте забил известный бывший нападающий Венгрии Пушкаш, который покинул страну во время венгерских событий. Кстати, вратарем тогда был Хулио Иглесиас, сейчас известный эстрадный певец.

Пока добирались после матча до машины, оставались в центре внимания зрителей – наши мужья были в военной форме. Перед выездом на главную магистраль немецкий полицейский, увидев нашу машину, перекрыл движение и закричал по-русски: “Штой, штой!” Мы остановились, он подошел к водителю, который был в военной форме: “Это ЗИС?” – “Нет, ЗИМ”. – “А, это несколько другое”. Мы угостили его папиросами “Казбек”. “А, русский папироза”, – поблагодарил он и пошел на пост. Открыв движение, заулыбался во весь рот и закричал по-русски: “Давай, давай, товарищ!”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии