Сорок изыскателей. За берёзовыми книгами

Следующие два дня, несмотря на жаркую погоду, мы работали с ещё большим старанием. На третий день во время обеда подъехал на машине бригадир, грузный мужчина в тёмной толстовке. Он показался мне очень живым и общительным. Его прищуренные глаза, румяные, круглые щёки, пышные моржовые усы — всё посмеивалось, глядя на нас.

— Здравствуйте, приятного аппетита! Так вот вы какие, москвичи!

— Садитесь с нами кушать! — крикнула Танечка.

— Нет, спасибо! — И вдруг лицо бригадира сделалось сразу строгим, озабоченным, и даже усы обвисли. — За ваш труд благодарим, конечно, — торопливо сказал он, — да ведь машина за вами пришла, вы как-нибудь поскорее…

Мы узнали: машина должна успеть сегодня вечером отвезти колхозников в районный центр. Туда впервые за время существования этого центра приехал на гастроли настоящий цирк, с учёными собачками и даже с морским львом.

Всевозможные наши вещи — распотрошённые рюкзаки, куртки, кеды, одеяльные чехлы, несвёрнутые палатки, посуда и всё прочее — в полнейшем хаосе сплошь завалили оба класса школы и сени.

Началась сумасшедшая скоростная погрузка. Иные ребята, хватая подряд что попало, торопились к автомашине, другие стояли в кузове, принимали и пытались хоть кое-как разложить вещи. Грузчики бежали за новыми связками одежды.

— Я говорю, свёртывай палатки, — шёпотом понукал Николай Викторович. — Вова, чего стоишь?

— Где мой купальник? Кто стащил мой купальник? — басом возмущалась Лида.

— Николай Викторович, Николай Викторович, я сейчас, я быстренько, — прыгал вокруг автомашины Гриша.

Четыре девочки в неистовой спешке мыли в школе полы, четыре мальчика расставляли парты.

Постепенно собралась толпа провожающих. Несметное количество ребятишек всех возрастов окружило нас; приплёлся бородатый дед-прицепщик в своих белых валенках; явились звеньевая тётя Нюша и нянечка тётя Настя.

Николай Викторович и я крепко пожали всем взрослым руки.

На машине мы разместились поплотнее и поближе к переду.

Шофёр, молодой парень в цветастой тюбетейке, медленно обошёл машину, деловито постукал каблуком по скатам, проверил борта.

— Ты смотри там, поскорее! — кричали из толпы девушки.

Шофёр невозмутимо посмотрел на часы, не торопясь сел в кабину.

— Погостите у нас ещё! — махала нам вслед тётя Нюша.

— До свидания, до свидания! — кричали мы.

Мы покатили по сельской улице и у последнего дома свернули налево, вниз к реке. Спуск был крутой, но шофёр почти не тормозил. Через реку мы переедем вброд. Шофёр с ходу въехал в прозрачную воду.

Стайки рыбок прыснули в стороны, вода забурлила, замутилась…

«Му-у-у-чители! Му-у-у-чители!» — человечьим отчаянным плачем рыдала машина, пересекая реку; добралась до середины русла и вдруг забуксовала.

Мы затихли и, замирая от ужаса, глядели, как машина едва-едва продвигалась вперёд и всё плакала: «Му-у-у-чители! Му-у-у-чители!»

Всё глубже зарывались передние колёса. Вода клокотала, поднимая жёлтую пену. Машина захлёбывалась…

Бац! Точно хлопнул выстрел.

Мотор замолк. В глушитель попала вода. Первые тридцать секунд мы сидели как окаменелые.

Голос Николая Викторовича нарушил молчание:

— Все вылезайте!

Скинув кеды, начальник похода первый спрыгнул в воду. Ребята спешно разулись, поддёрнули шаровары, один за другим попрыгали в воду и окружили машину.

— Доктор, протяните ноги, — коротко приказал подошедший к борту Николай Викторович. — Я вас перенесу.

— Что вы! Что вы! Мне, право, неудобно!

— Очень удобно! Пока вас не увидели деревенские, — торопил Николай Викторович.

Я осторожно перекинул через борт сперва одну ногу, потом другую, обнял Николая Викторовича и превратился в живой рюкзак на его плечах. Он подхватил меня под коленками и, колыхаясь, понёс. За своей спиной я услышал чей-то сдавленный смешок. Наконец Николай Викторович потихоньку спустил меня на зелёный берег. Я уселся на бугорке и стал наблюдать.

Нахмуренный шофёр с трудом стянул свои хромовые сапоги и побрёл по воде к радиатору. Тюбетейка с его головы слетела, кудлатые чёрные волосы растрепались.

Все наши окружили машину. Перёд залило до самых фар, залило подножки; задние колёса наполовину ушли в воду…

Николай Викторович попробовал было приподнять машину сзади. Рессоры скрипнули, колёса дёрнулись, но с места не сдвинулись.

А уже сверху, с горы, кубарем летели все провожавшие нас ребятишки. За ними торопились взрослые: бригадир, тётя Нюша, тётя Настя, дед-прицепщик и другие.

— Что же ты, голова садовая! Правее бы надо! Там совсем мелко! — стыдил шофёра дед-прицепщик.

И каждый взрослый, когда подходил к берегу, непременно бросал презрительное: «Правее бы надо!»

Шофёр, весь потный, растрёпанный, позабыл о своей медлительной важности. Ни на кого не глядя, он наклонился над радиатором и стал что-то там протирать тряпкой.

Лёнечка, держась за поднятые шаровары, осторожно подошел к нему и деловито спросил:

— Товарищ шофёр, мы скоро поедем дальше?

Тот зловеще промолчал.

— Да, пожалуй, не видать колхозникам морского льва, — тяжело вздохнул я.

Ребята — и наши и деревенские — вздумали купаться. С криками они забрызгались и заплясали вокруг машины.