Сорок изыскателей

Глава вторая МОЖНО ЛИ УБИТЬ СРАЗУ ТРЕХ ЗАЙЦЕВ?

Дней через десять я и Соня уже катили в поезде, собираясъ прожить в Золотом Бору до конца моего отпуска.

Из трех изыскательских поручений, которые мы намеревались выполнить, самое главное было, конечно, поиски портрета.

- Грибов, ягод насобирать - пустяки какие! - рассуждали мы с Соней.Побывать раза два-три в лесу, и все. Камни? Вряд ли это так уж трудно по оврагам лазить! А вот портрет...

Поезд миновал дачные места. Березовые и сосновые леса мелькали за окном, а я все думал и думал о портрете, и, признаться, робость начала меня охватывать. Не слишком ли трудную задачу я взял на себя? Ну, приедем увидим.

Вещей у нас было великое множество; мы завалили ими обе третьи полки да еще под лавку засунули два чемодана, рюкзак с сахаром, тюк с кастрюлями и стеклянными банками.

Геологический молоток с виду похож на обыкновенный, только ручка у него длинная, как у лопаты, ни в один тюк он не влез, и Соня держала его просто в руках.

Соседка-пассажирка, нахохлившаяся, сердитая старушка, тяжело вздохнула:

- Было время - девочки в кукол играли, а теперь вон гвозди надумали заколачивать.

Соня Загадочно на меня посмотрела и подмигнула: дескать, знаем мы, зачем везем молоток.

Я разговорился с этой соседкой, сказал, что мы едем в Золотой Бор, на дачу. Едва она услышала мои слова, как подпрыгнула на скамейке и в один миг превратилась в улыбающуюся, кругленькую, румяную старушку.

- Милые вы мои, да ведь я родилась в Золотом Бору, всю жизнь там прожила!

А через три остановки мы уже договорились, что я сниму в ее доме на лето комнату. По многим неуловимым признакам я чувствовал: эта уютная бывшая сердитая старушка должна замечательно готовить обед, а еще лучше - варить варенье, сушить, мариновать и солить грибы.

Но, на беду нашу, когда мы приехали в Золотой Бор и

ввалились со всеми вещами во вновь снятую квартиру, хозяйку мою ждало письмо.

В колхозе, за сорок километров, выходила замуж какая-то золовкина падчерица, и хозяйка должна была ехать туда на целых две недели - шить приданое, печь пироги, варить и жарить прочие яства и, наконец, петь, плясать и пировать на свадьбе.

Ухаживать за нами взялся хозяин.

В жизни я не видел такого угрюмого, необщительного человека. Он всегда молчал, когда же хотел что-то сказать, сперва долго кряхтел и кашлял, а потом кидал две-три отрывистые фразы. Вид у него был одичалый и растерзанный. Его лохматая борода напоминала свалявшуюся конскую чёлку, а густые, низко нависшие брови - две зубные щетки.

Весь день он копался в своем саду. Что он там делал, мы не знали: заходить туда нам не разрешалось. Впрочем, однажды сквозь дощатый забор Соня подглядела: яблони, вишни, сливы, груши были увешаны спелыми и неспелыми плодами. Каждое утро на завтрак хозяин молча ставил перед нами полную миску с фруктами.

- Неплохо бы нам заняться варкой варенья,- предложил я хозяину.

- Дров нету, посуда на свадьбу уехала, и сам не мастак,- уныло ответил тот.

- Придется самим организовать походы за ягодами, за грибами,- вздохнул я.

Сперва пошли мы с Соней за земляникой, набрали два стакана, нам захотелось пить, и мы всю добычу съели. Позднее поспела малина, но от малины сразу же пришлось отказаться, хотя росла она, как выражался хозяин, "тысячной россыпью", за семь километров, в каком-то "Кузькином враге", пополам с крапивой; к тому же там водились гадюки, а лет двести назад прятались разбойники во главе с атаманом Кузькой.

Отправились мы за грибами, набрали штук двадцать сыроежек да несколько червивых подберезовиков, попали в болото, промочили ноги, вдобавок пошел дождь, и мы пришли домой мокрые и сердитые.

Решили ждать возвращения хозяйки со свадьбы и тогда закупить все ягоды, фрукты и грибы просто на базаре и выполнить мамино поручение, хотя и неизыскательским способом.

16

С Мишиным поручением тоже ничего не выходило. Прослышал я о каких-то карьерах за пять километров; возможно, там были и окаменелости, и редкие минералы... Но ведь это такая даль! А жара - как в пустыне! Да и груз будет, конечно, тяжеленный!..

Оставалось третье поручение - разыскать таинственный портрет.

Я, признаться, каждый день думал о портрете, но совершенно не знал, как приступить к его поискам.

- Скажите, где останавливается лю-бецкий автобус? - решился я наконец спросить хозяина.

- А туда автобус не ходит.

- А как же нам добираться?

- Голосуйте.

- То есть как это - голосуйте?

- А так. Идите к рынку, оттуда - на

шоссе, поднимайте руку, шофер затормозит, лезьте в кузов и поезжайте. Хороший город, старинный, моя родина. Много обид претерпел, пришлось уехать.

Очевидно, никогда в жизни мой хозяин не произносил столь длинного монолога. Насчет обид спросить его я постеснялся, а это голосование мне совсем не понравилось.

- А если шофер мимо проедет?

- Другого дожидайтесь.

- И что же, так до вечера то поднимать, то опускать руку? Ну нет! Я детский врач, человек самолюбивый... К тому же в кузове трясет, на дороге пыль ужасающая...

Я отказался и от третьего изыскательского поручения...