Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

«Направляясь к шефу пропагандамта на вышеупомянутую беседу, я проходил как раз мимо улицы Сенаторской, где только что расстреляли людей. Там уже горят свечи и лежат цветы. Через пару часов нагрянут зеленые машины гестапо, начнутся стрельба и аресты. Именно такие факты формируют польское общественное мнение, и никакие разговоры за столом не могут повлиять на него»{368}.

Я неоднократно высказывал убеждение, что немецкая активность в польской политике в годы оккупации имела целью главным образом не инспирировать сотрудничество, а подготовить компрометацию польских усилий. Акция гитлеровцев, связанная с Катынью, была направлена на использование польского вопроса для внесения раздора между союзниками. Провокации, связанные с дезертирами и пленными из 1-й дивизии из-под Ленино, призваны были подорвать доверие советской стороны к рождающемуся Войску Польскому… Нет никаких оснований сомневаться в том, что именно в 1944 году, в момент, когда военные события, от которых зависели судьбы Германии, разыгрывались на польской земле, немцы не отказались от осуществления этой провокационной линии, не отказались от намерения разыграть польскую карту. В самом деле, известны, например, многие немецкие листовки, которые распространялись на территории Польши и были самым тесным образом связаны с польскими делами, — от произведений вполне в стиле директора Паннвитца, как, например, листок, выпущенный в канун Варшавского восстания: «Поляки! Что вы ждете? Бейте немцев! Я иду, чтобы освободить вас. С уважением — Иосиф Сталин» — вплоть до методически подготовленных и глубоко продуманных шедевров фальсификации и мистификации. У меня имеется, например, коллекция немецких прекрасно изданных, разумеется не подписанных, плакатиков. Штампы пропагандамта на обороте свидетельствуют, что их предполагалось вывешивать не сразу, а в определенной очередности. Это цитаты из произведений таких личностей, как папа Пий XI, папа Лев XXIII и… Юзеф Пилсудский (плакатик с цитатой на фоне профиля усатого «деда»), а также архиепископ Агобард из Лиона. В своей совокупности серия лозунгов призвана была подготовить адресатов к мысли о необходимости подчиниться Германии в совместной борьбе против проклятой богом и людьми идеи большевизма.

В первые дни августа Варшава и фронт были засыпаны поддельными листовками. Одна из них, подписанная «Бур, главный комендант вооруженных сил в стране», наказывала:

«Большевики находятся под Варшавой и заявляют, что они друзья польского народа. Это коварный обман, мы взываем к мести. Большевистский враг столкнулся с той самой борьбой, которая сокрушила немецких оккупантов. Действия в пользу России являются изменой родине… Командиры Армии Крайовой обязаны подавить всякие попытки поддержать Советы. Немцы бегут. На борьбу против Советов! Да здравствует свободная сражающаяся Польша!»{369}

Думается, что ни один из офицеров АК, знакомых с планом «Буря» и имевших постоянную конспиративную связь с шефами, не сомневался, что эта листовка фальсифицирована. Однако представители АК капитан доктор Альфред Пачковский (Ваня), поручник Эдвард Майхерчик (Марат), поручник Юзеф Завистовский (Завиша), поручник Чеслав Пеняк (Мак) столкнулись с немалыми трудностями как в штабе генерала Берлинга, так и в штабе маршала Рокоссовского, пытаясь доказать, что призыв к борьбе против Советов не директива Бура, а немецкая провокация{370}.

Сразу же после начала восстания на Варшаву и окрестности посыпались с самолетов немецкие листовки. В одной из них говорилось: