Соразмерный образ мой

— Мне трудно будет оправдать себя за то, что я пожертвовал Валентиной, чтобы получить тебя.

Элспет не без усилия повернулась к нему лицом:

— Как ты думаешь, что произошло сегодня ночью?

Они стояли почти вплотную, но Роберт ее не касался.

Он смотрел на нее сверху вниз и медлил с ответом.

— Я ничего не видел, пока ты не вошла… в тело Валентины. Но знаю одно: ты теперь здесь, а ее нет. И что я должен думать?

— Она не справилась. Ей не хватило сил. Я могла бы ее вернуть, если бы мы взялись за дело сразу после ее смерти — или же если бы она сравнялась со мной по силе, но у меня ушли месяцы, чтобы научиться управлять какой-то зубной щеткой, не говоря уже о собственном теле. — Она приложила ладонь к груди. — Сначала нужно заставить функционировать все органы, не давая им поблажек и не отступая от намеченной цели. Нужно научиться дышать легкими, которые не умеют дышать. Нужно разогнать кровь по венам. Нужно запереться внутри себя и стать телом. А Валентина была просто дымкой. Она повисла над телом, а потом рассеялась. Вот я и подумала: «Не пропадать же добру».

— По-твоему, она сознательно это сделала? Думаешь, просто решила не возвращаться?

— Не знаю. Я плохо помню это состояние.

— Значит, это был сплошной обман. Ничего и не могло получиться, ее уже было не вернуть… почему ты не сказала?

— А мне-то откуда было знать? Мы же не ученые; просто сами, сообща, прикинули, как будет лучше. А она так или иначе лишила бы себя жизни.

— Нет… она могла бы куда-нибудь уехать. Ей хотелось всего лишь отделиться от Джулии, но не умирать.

— Она была в тебя влюблена, — сказала Элспет. — Пыталась стать для тебя идеальной девушкой, а ты любил привидение. Теперь привидение ожило, а Валентина сама стала привидением. — Она помолчала. — И что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю. Даже не могу… Элспет, сейчас я презираю себя за то, что имел к этому отношение.

— Хочешь бросить меня ради своего нового призрака?

Роберт отвернулся. Они говорили очень тихо, боясь, как бы не подслушала Джулия, и это еще больше усилило его страхи; эта приглушенная перепалка в темной гостиной внезапно показалась ему мучительно нелепой.

— Ты сам этого жаждал… сам хотел, чтобы я вернулась…

Он не нашелся с ответом.

Джулия стояла под дверью Роберта. «Я знаю, ты там». За дверью было совсем тихо. Она не решалась постучать. Просто стояла и разглядывала маленькую табличку с фамилией Фэншоу. «Что там высмотрел Мартин?» Она искала какой-нибудь благовидный предлог для своего появления. В голову ничего не приходило. И все же она постучалась.

В гостиной Элспет и Роберт притихли, обратившись в слух. Наконец Элспет сделала ему знак глазами. Он наклонился к ней, и она зашептала ему на ухо:

— Я выйду через черный ход. Узнай, что ей нужно.

Роберт помог ей разуться и проводил до пожарной лестницы. Там Элспет присела на ступеньку, едва переводя дыхание и не выпуская из рук туфли.

Движения Роберта замедлились. На мгновение он застыл у порога, потом отпер замок и приоткрыл дверь. В холле стояла Джулия. У нее был изможденный и безумный вид: сбившийся набок халат, застегнутый не на ту пуговицу, сложенные перед собой руки, как у кающейся грешницы.

— Привет, Джулия. — («Прости меня, Джулия. Я убил твою сестру».)

— Привет. — («Ты какой-то взвинченный, Роберт».)

— Как ты? — («Я не хотел убивать. Она сама настояла».)

— Можно войти? — («Что ты там прячешь?»)

— Э-э-э… да, конечно. — («Все получилось не совсем так, как она задумала».)

Джулия вошла в коридор. Сделав несколько шагов, она обернулась:

— Я могу осмотреться?

— Зачем?

Она не ответила; вместо этого вбежала в гостиную, на миг замерла, метнулась в общую комнату, через столовую в коридор и оттуда в спальню. Тяжело дыша, она остановилась и принялась разглядывать свечи, розы, обгоревшие спички, смятую постель. Потом она ринулась в ванную и выскочила оттуда с расческой. Среди зубцов серебрились нити, похожие на переливающиеся усики какого-то глубоководного чуда.

— Это волосы Валентины.

— Допустим.

— Где она?

— Джулия…

— Я знаю, но… что-то не так. — Джулия вертелась, пытаясь разглядеть, отыскать какое-нибудь объяснение. — Не могу представить, что она мертва.

— Верю, — кивнул Роберт.

— Она тут.

— Не выдумывай, — ответил он. — Джулия… я понимаю, с этим трудно смириться, но ее больше нет.

— Неправда, — бросила Джулия.

Она принялась обходить квартиру по второму кругу. Роберт не отставал ни на шаг.

— Не хочешь позавтракать? — спросил он. — Могу предложить яйца и апельсиновый сок.

Она ничего не ответила, продолжая кружить по комнатам, будто скорость движения могла подсказать ей ответ. В столовой она повернулась к Роберту:

— Это ты виноват. Ты ее убил.

Она попала в самую точку; он даже не смог возразить. Вытянув руки по швам, он приготовился выслушать приговор.

— Все из-за тебя… если бы не ты… Сначала ты убил Элспет, а потом Валентину.

Он понял: она всего лишь хочет уколоть его побольнее.

— Элспет погубила лейкемия. У Валентины была астма. — («До чего же искусно язык обходит острые углы. Какие обтекаемые выражения».)

— Но… я до сих пор не знаю. Отчего она умерла?

— Понятия не имею, Джулия.